Читаем История Швеции полностью

Хотя либеральный средний класс не добился осуществления многих из своих важнейших целей и не осуществил никаких серьезных изменений конституции и хотя до парламентаризма было далеко, ему все же удалось пробить определенную брешь в сословных ограничениях и добиться большей свободы экономического развития.

Одновременно с этим политическим и экономическим подъемом в Швеции создавалась буржуазная литература, реалистически отображавшая общество и пропагандировавшая «новый дух времени». Лирические и романтические произведения, писавшиеся главным образом в стихах, сменились прозой, отображавшей действительность; роман стал важнейшей художественной формой. Карл Юнас Лове Альмквист в 30-х годах создал целый ряд прозаических произведений, в которых говорил о различных актуальных проблемах, жизни шведского народа и «шведской нищете» — наиболее жгучем вопросе того времени. Фредрика Бремер и Эмилия Флюгаре Карлен описали шведские будни; первая коснулась женского вопроса, вторая дала описание жизни рыбаков, купцов и контрабандистов западного побережья Швеции. Таким образом, рост значения средних классов нашел свое отражение и в литературе. Перелом был особенно заметен благодаря тому, что представители романтизма и члены «Ёты» — впрочем, большей частью также происходившие из средних классов — умерли в середине века: Валлин, Тегнер, Гейер и Ханс Ерта — в 1839–1848 гг., Аттербум — в 1855 г.



Глава XXXI

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ШВЕЦИИ. СКАНДИНАВИЗМ

(1815–1875 гг.)



Пока проводилась в жизнь политика 1812 г., Швеция продолжала сохранять внешнеполитическую ориентацию, дружественную России. Изменилось положение и на западе; угроза с этой стороны, игравшая столь продолжительное время свою роль в политических расчетах Швеции, некоторое время продолжавшая существовать, пока не были возобновлены хорошие отношения с Данией, теперь, вследствие унии с Норвегией, исчезла. Никто не ожидал какого-либо нового ухудшения в отношениях с Данией, особенно после того, как спор по вопросу об участии Норвегии в государственном долге Дании был разрешен соглашением 1819 г. Таким образом, начался период мира, и Карл Юхан осторожно балансировал между Россией и Англией — двумя государствами, игравшими тогда важнейшую роль в Северной Европе, ориентируясь предпочтительно на первую. Оппозиция требовала проведения политики сближения с Англией, рассматривавшейся как противовес России. Но иногда и правительство находилось с Россией, где правил Александр I, не в очень хороших отношениях.

Между тем под влиянием национально-либеральных идей эпохи сформировалась концепция «скандинавизма», согласно которой три скандинавские страны представляли собой единое целое. Это движение за период с конца 30-х и до середины 60-х годов XIX в. сильно развилось и имело большое значение в культурной жизни Скандинавии.

В течение XVIII и начале XIX в. ученые, писатели, художники создали новую форму межскандинавского сотрудничества. Шведские и датские историки, которые раньше лишь обменивались политическими памфлетами, теперь нашли общий язык в совместной работе, например Лагербринг и Лангебек. Шведский скульптор Сергель и датский художник Абильгорд, оба неоклассицисты, были очень дружны. В начале XIX в. шведские и датские исследователи древности сотрудничали в деле создания новой науки — археологии, которая должна была пролить свет на древнейшие судьбы Скандинавии; примером этого служат Христиан Юргенсен Томсен и его шведские сотрудники и ученики. Ётицисты в Швеции и Грундтвиг в Дании под впечатлением древней скандинавской культуры стали говорить о тесной связи между современными скандинавскими народами. Тегнер в речи, произнесенной при присуждении ему ученой степени в Лундском соборе в 1829 г., рассказал о том, чему он научился у Эленшлегера, и протянул лавровый венок присутствующему датскому поэту.

Все это было ново в истории скандинавской культуры. Духовная близость Швеции с Данией не распространялась на широкие круги, но имелись предпосылки и для такого распространения. Прежде всего это коснулось студентов. В 1838 г. была необычно суровая зима, и студенты Лунда и Копенгагена ходили в гости друг к другу через замерзший Сунд; средствами новой техники был выстроен более надежный мост — установилось регулярное пароходное сообщение между Мальме и Копенгагеном. Летом 1839 г. в Копенгагене состоялась встреча шведских и датских студентов. В том же году начал выходить скандинавский журнал Фредрика Барфуда «Браге и Идун». К этому времени идеи скандинавского сотрудничества проникли уже и в политику.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Альтернативная история / Попаданцы / История
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии