История Швеции

Шведская система обороны с начала XIX в. покоилась на двух основах. Об одной из них говорилось раньше: это была поселенная система комплектования армии, офицеры и всадники которой обеспечивались государственной землей и натуральными налогами, взимаемыми с крестьян («поземельные налоги»); солдаты этой армии обрабатывали участок земли, получаемый вместе с жильем в пользование от крестьян, которые за то освобождались от рекрутского набора. Эта система имела как свои выгоды (устойчивость и тесная связь всего дела обороны с землей), так и отрицательные стороны (прочная связь со старым экономическим укладом, натуральное хозяйство и старомодная подготовка армии, вовсе не соответствовавшая новым требованиям). Другой основой обороны с начала XIX в. был «беверинг» (ополчение), то есть воинская повинность молодежи мужского пола. Подготовка новобранцев была, однако, несистематической и кратковременной; попытки проведения реформ, которые делались на протяжении XIX в., не дали никаких результатов. Кроме того, военнообязанный мог нанять добровольца, который проходил вместо него подготовку. Эта система была в 1860 г. заменена откупом. Как раз в начале 60-х годов XIX в. работал большой комитет обороны, но дальше выяснения вопроса дело не пошло. При таких обстоятельствах для Швеции было бы рискованно втянуться в большую войну (это касалось также и планов Оскара I — вмешаться в Крымскую войну), и ответственные политики едва ли могли пойти по подобному пути.

Могло казаться, что с 1864 г. сага о политическом скандинавизме окончилась. Тяжелые просчеты произвели глубокое впечатление, породили обиду и горечь в широких кругах населения. Проведенная в 1865 г. реформа системы представительства вызвала чувство обновления и подъема. Попыткам Карла XV — проводить таким же образом, как его отец, самостоятельную и активную внешнюю политику — теперь был положен конец. Его неудача оставила в нем сильное недоброжелательство в отношении к Пруссии; оно нашло свое выражение во время франко-прусской войны 1870–1871 гг., когда шведское общественное мнение было почти полностью на стороне Франции. Внешнеполитическая переориентация наступила при Оскаре II (1872–1907), который в 1875 г. предпринял важную поездку в Германию: там он выразил свое положительное отношение к новому немецкому государству. Оскар II получил поддержку у министра иностранных дел Бьерншерны, который считал, что Швеция должна видеть в Германии «своего лучшего друга». С этого времени начались оживленные культурные и экономические связи с Германией, следы которых оставались во многих областях жизни вплоть до 10-х годов XX в.: шведская наука ориентировалась на Германию, таможенная и социальная политика получала импульс оттуда же, торговые связи с этой страной становились все более оживленными.

Каков же был в то время итог скандинавизма? Был ли он неблагоприятным? [101] Поколение, пережившее разочарования 1864 г., было склонно думать именно так. Но это — явное недоразумение, хотя и легко объяснимое. В середине XIX в. скандинавские народы завязали между собой культурные связи и многому научились друг у друга, чему способствовало родство языков. Тогда были заложены основы сотрудничества в науке, в законодательстве, экономической жизни, а также в искусстве и в литературе; впоследствии это сотрудничество еще больше расширилось. Политическая жизнь Норвегии влияла во многих отношениях на политическую жизнь Швеции. Когда в Швеции вели работу в области образования, то образцом служила датская народная высшая школа. Развитие современной литературы скандинавских стран произошло в тесном сотрудничестве трех стран; Генрик Ибсен и Георг Брандес имели большое влияние в Швеции.

Глава XXXII НАЧАЛО ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ ШВЕЦИИ. ЭПОХА ЖЕЛЕЗНЫХ ДОРОГ И ПАРЛАМЕНТСКОЙ РЕФОРМЫ (1844–1865 гг.)

«Там мы переносимся во времена, когда еще не было на земле человека», — так говорил Вернер фон Хейденстам в конце XIX в., давая поэтическое описание шведского леса. Огромные лесные массивы мало изменялись за тысячелетия; всередине XIX в. еще сохранились местности, где никогда не раздавался звук топора, куда проникали одни разбойники. В лесу еще жили волшебные существа древних народных поверий, о них рассказывали охотники и смолокуры. Область господства человека понемногу расширялась: за границами крестьянских селений вырастали пастушеские хижины, вокруг которых летом пасся скот, расширялись финские земли с новопоселенцами [102] на выжженных под пашню местах. И все же преобладающая часть Швеции была покрыта лесами.