Читаем История Швеции полностью

Именно в его правление произошли столкновения короля с некоторыми знатными родами, например со знаменитой вестйётской семьей Альготссонов, заключившей союз с Норвегией и с мятежными датскими феодалами. Уже в процессе этой борьбы ясно обнаружилось стремление Магнуса привлекать к себе на службу людей, не принадлежавших к старым феодальным родам. Но как раз к царствование Магнуса старое сословие феодалов получило новую организацию и слилось с непосредственными слугами короля и с рыцарями, которые несли службу у крупных феодалов и князей со своим конем и полным вооружением. Так образовалось светское, свободное от податей (фрельзовое) сословие — дворянство, получившее от короля значительные привилегии и прежде всего освобождение от налогов (отсюда и это название «фрельзовое», то есть свободное, освобожденное от налогов), согласно закону, принятому в Альснё (в 1280 г.). Дворянство в большей, чем раньше, мере начало привлекаться к королевской службе. Важным показателем сотрудничества между королевской властью и дворянством служили появившиеся в это время общегосударственные должности; рядом с сохранившейся с более раннего времени должностью канцлера появились должности дротса (дротс — высший судебный чиновник) и маршала. Одновременно перестали замещать должность ярла.

Между борьбой дворянства и королем и их сотрудничеством существует только внешнее противоречие. Феодализм (хотя в Швеции никогда не было феодализма в той форме, в какой он существовал на европейском континенте) и королевская власть, несмотря на все разногласия между ними, шли в то время рука об руку [20]. В том, что именно новые и мощные династии, как династия Вальдемаров в Дании, Сверре в Норвегии и Фолькунгов в Швеции, заложили основы феодализма в скандинавских странах, не было ничего удивительного.

В описываемый период наблюдается также мощный рост городов и горнозаводских поселений. Ярл Биргер продолжал поддерживать по примеру прежних правителей Швеции, и особенно Кнута Эрикссона, тесные связи с торговыми городами Германии. Положение немецких иммигрантов в Швеции было урегулировано и упрочено. Вскоре была создана столица — Стокгольм — с королевским замком, церквами и монастырями, вокруг которых расселялись горожане; сам Магнус Ладулос держал свой двор то на острове Визингсё, который был расположен в центре путей, связывавших между собой населенные пункты Южной Швеции, то на острове Альснё, на озере Меларн, где он построил себе дворец в готическом стиле. Но и в Стокгольме, как рассказывает хроника Эриков, по приказу Магнуса была построена и украшена церковь францисканских монахов — Риддархольмсчурка. Быстро развивалась и внешняя торговля при активном содействии со стороны правительства, которое получало, как мы уже говорили, значительные доходы от этой торговли в виде пошлин на ввозимые товары. Если при Вальдемарах рынки Европы были завоеваны датскими товарами, то теперь появился большой спрос на шведские товары. Помимо масла, кож и мехов, Швеция экспортировала сокровища своих недр — металлы (серебро, железо и медь). Шведский горный промысел был, как мы уже указывали, известен еще с древних времен, но теперь в Швеции были введены новые немецкие методы добычи полезных ископаемых. Помимо болотной и озерной руды, теперь начали разрабатывать рудные залежи в Бергслагене, в Средней Швеции. Немцы предоставили свои капиталы и свою технику. Таким образом была создана старейшая отрасль промышленности Швеции — горная промышленность. Особенно большую роль в посредничестве между Швецией и Германией, по-видимому, играл немецкий торговый город Любек. Король, церковь и богатые дворяне в Швеции были одинаково заинтересованы в процветании горного дела. Налоги, взимаемые с владельцев горнопромышленных предприятий, несомненно, в значительной степени способствовали укреплению королевской власти в этот период. Новые селения новых общественных групп отличались от прежних населенных пунктов: вместо прежних поселков вокруг ярмарочных площадей и церквей появились города на побережье, население которых вело оживленную внешнюю торговлю, в горных областях возникали металлургические заводы, а рядом с приморскими и внутренними крупными городами короли и феодалы строили свои замки и дворцы. Страна жила оживленной культурной жизнью. Велась запись и переработка законов; среди дворянства, организованного как сословие при Магнусе Ладулосе, началось распространение просвещения в духе европейского рыцарства; шведские студенты появились в Парижском университете. Немалым шагом вперед в развитии общественных отношений было также и постепенное уничтожение рабства, окончательно закрепленное актом 1335 г. Времена работорговли, процветавшей при викингах, уже прошли; более эффективными оказались другие формы эксплуатации.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Альтернативная история / Попаданцы / История
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии