Читаем История Швеции полностью

Через десять месяцев после смерти Юхана III, в сентябре 1593 г., в Стокгольмские шхеры вошел корабль, привезший из Польши в Швецию нового короля. Положение в Швеции к тому времени стало немного яснее, более четко выкристаллизовались некоторые политические и идейные группировки. Сигизмунд прибыл на родину, намереваясь решительно утвердить здесь сильную королевскую власть, тем более, что в Польше ему пришлось познакомиться с господством дворянства — конституционной формой, которая со временем выродилась буквально в опереточную пародию. Вместе с группой католических советников, среди которых особым рвением и упорством отличался ярый представитель контрреформации папский нунций Маласпина, Сигизмунд лелеял планы восстановления в Швеции католицизма. К этому времени католицизм опять укрепился в Польше, хотя в середине XVI в. протестантство там имело довольно большое влияние. Сигизмунд думал, что ему удастся восстановить католицизм и в Швеции, где простые крестьяне в изолированных друг от друга селениях зачастую крепко держались старых церковных обрядов. В своих политических и политико-религиозных планах Сигизмунд рассчитывал на поддержку преданной королю части крестьянства [47] и многих верных сторонников из среды дворянства, в особенности в Финляндии. Но, по-видимому, он рассчитывал также, что встретит сопротивление, тем более, что преданность королю была в то время не в большом почете.

Сопротивление Сигизмунду было оказано со стороны самых различных групп, и оно было направлено против различных сторон деятельности короля. Герцог Карл и государственный совет на время прекратили свои раздоры и были полны решимости отстаивать свое политическое влияние в борьбе против нового короля. Смена правления всегда благоприятствовала таким попыткам. Решило начать борьбу против предполагаемого католического влияния и лютеранское духовенство. 300 делегатов, присутствовавших на церковном соборе в Упсале в марте 1593 г., в энергичных выражениях подтвердили ортодоксальное лютеранское учение. Католическая литургия Юхана III была отклонена, как суеверная и как «корень и причина многих беспорядков». На этом же соборе были объявлены ложными все «ужасные заблуждения», то есть все отличные от лютеранства вероучения. Всем последователям папизма, кальвинизма и прочих «лжеучений» разрешалось оставаться в стране только при условии отказа от публичных собраний — совершенно сенсационное требование, если мы примем во внимание, что ожидалось прибытие короля и его польских спутников. Постановления собора были широко распространены в списках по всей стране для утверждения всем обществом — государственным советом, дворянством, духовенством, городами, областями и уездами.

Сигизмунд не мог использовать эту воинственность важных общественных групп в свою пользу — для этого он был слишком мрачным и скрытным. Он унаследовал духовные интересы своих предков из дома Ваза, в особенности любовь к эстетике (сам он был художник), но, судя по всему, он был одним из тех в семье, кто был полностью лишен обаяния ее родоначальника. Сигизмунд вступил со своими подданными в ожесточенную борьбу по конституционным вопросам. Борьба началась в феврале 1594 г. во время церемонии коронования в Упсале, на которой присутствовало множество народа. Герцог Карл явился туда в сопровождении вооруженной свиты. Борьба между королевской властью и конституционализмом приняла здесь форму религиозной борьбы. Сущность ее заключалась в следующем: удастся ли королю добиться свободного исповедания веры для нелютеран, то есть прежде всего для своих польских помещиков, или, наоборот, сословиям удастся вынудить у короля заверение в том, что он присоединяется к их позиции в религиозном споре. Таким образом, уже с самого начала политическая и религиозная стороны борьбы были тесно связаны и рассматривались — что характерно для того времени — как разные стороны одного и того же вопроса. Королю пришлось уступить, так как сословия, разгоряченные и экзальтированные, угрожали, что отступничество короля от истинной веры будет караться лишением прав наследования. Дворянство высказало Сигизмунду много горьких истин об единовластии рода "Ваза: «Что касается того, что наследственные короли должны править самовластно, об этом в Швеции раньше мало слышали». Наиболее выдающийся деятель государственного совета Эрик Спарре внес в риксдаг ряд заявлений о требованиях дворянства. В этих заявлениях подчеркивалось значение дворянства для прочности общественного порядка и государственного устройства. «Аристократический конституционализм» снова оформился и получил сознательное выражение [48].

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Альтернативная история / Попаданцы / История
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии