История (СИ)

Старшая девушка кажется почувствовала его эмоции и повернула к нему свою очаровательную головку. Они мгновенно встретились глазами, и Гарри почувствовал, как его тело начинает его подводить.

В его голове быстро пробежали воспоминания ненависти Верона и тети Петунии он тут же успокоился и дружелюбно им улыбнулся, а после уставился в свою кружку пытаясь понять, что та нарисовано на дне.

Флер Делакур и другие

Девушка снова выдохнула. Как же ей надоели все эти похотливые и ненавистные взгляды. Ну почему никто не может понять, как ей тяжко стоять под такими взглядами. Ей так и хотелось перекинуться в свою истинную форму и порвать всех, кто здесь присутствовал, но это могло испортить сотрудничество Франции и Англии.Мать послала ей подбадривающую улыбку, пытаясь вселить в нее уверенность и одновременно ее успокоить.

Она не слушала, о чем разговаривает ее отец с заместителем министра, а попыталась отгородиться от всего окружающего мира, как она делал во всех публичных местах, только, от этого стало ненамного лучше. Британцы совсем не могли сдерживать свои эмоции и тем самым становились похожими на обычных животных, которых ведут инстинкты.

Тут ее облило волной стыда и отвращения. Но оно не было направлено на нее. Нет, оно было направлено на толпу, и только это заинтересовало ее. Она мгновенно повернула в ту сторону и увидела невысокого мальчика с глазами насыщенного зеленого цвета. Мгновенный контакт, и, казалось бы, он тут же сдастся под ее чарами, но он с интересом рассматривал ее, а потом отвел взгляд уставившись в кружку.

Девушка попыталась запомнить внешность, но как только она отвлеклась, то его образ выветрился, но в воспоминаниях так и остались светиться зеленые глаза.

Родители девушки заметили ее вспышку пристального интереса к одному из столиков, но решили расспросить позже. Им ведь тоже интересно.

Гарри Поттер

Гарри вошёл к себе в комнату. Он поднял книгу и посмотрел, как один из игроков эффектно забрасывает мяч в кольцо на тридцатиметровой высоте, но тут же захлопнул её. Даже квиддич — лучший, по его мнению, спорт в мире — не занимал его в эту минуту. Он положил книгу «Летая с Пушками Педдл», которую подарил Рон, на столик возле кровати, подошёл к окну и раздвинул шторы.

Тисовая улица выглядела как раз так, как и положено выглядеть улице респектабельного пригорода в утренний субботний час. Все портьеры на окнах были задёрнуты, через которые не видно было ни одного живого существа — ни прохожего, ни даже кошки. Скоро он уже покинет этот «не очень» гостеприимный дом. Когда Гарри спустился на кухню, все трое Дурслей уже сидели за столом, и даже не подняли на него взгляд. Дядя Вернон загородил свою широкую багровую физиономию утренним выпуском «Дейли Ньюз», а тётя Петунья сосредоточенно резала грейпфрут на четыре части, спрятав лошадиные зубы за поджатыми губами.

Дадли выглядел рассерженным и угрюмым, даже казалось, ещё больше раздулся. Это кое-что значило, если учесть, что он обычно занимал собой всю грань квадратного стола. Тётя Петунья положила ему в тарелку четверть не подслащенного грейпфрута, опасливо проворковав:

— Это тебе, Дадличка, милый мой.

В ответ он только злобно посмотрел на неё. В его жизни произошли крутые и очень неприятные перемены с того дня, как он принёс домой годовой табель успеваемости.

Как всегда, дядя Вернон и тётя Петунья старались найти оправдания его скверным оценкам: тётя утверждала, что Дадли — очень одарённый мальчик, но требует особого подхода; дядя держался другой позиции — ему не нужен сын «неженка и зубрила». Столь же деликатно они касались и обвинений в хулиганстве, записанных в табеле.

— Он, разумеется, шумный мальчик, но и мухи не обидит! — восклицала тётя Петунья со слезой в голосе.

Однако, в конце табеля было несколько вежливых замечаний школьной медсестры, которым даже дядя Вернон и тётя Петунья не могли найти оправданий. Сколько бы тётя Петунья ни причитала, что Дадли крупный мальчик со здоровым детским жирком и что растущему организму необходимо много еды, факт оставался фактом — у поставщика школьной формы уже не было бриджей достаточно большого размера. Острый глаз тёти Петуньи различал неуловимый отпечаток пальца на её сверкающих чистотой стенах и насквозь видел соседей, но отказывался замечать то, что было очевидно школьной медсестре: безо всякого сомнения, Дадли разнесло до размеров молодого кита из породы касаток-убийц.