История (СИ)

С утра самочувствие было не ахти. Кости ломало, мышцы тянуло — еще бы, так вчера нагрузил организм, да в моем возрасте. Но ни чего, пока сходил умыться, туалет, то се… на удивление достаточно быстро пришел в норму. Вчера, после того как поели, я почувствовал, что вырубаюсь. Только и успел кинуть одеяло на подстилку из травы и листьев. Думал, посижу, с дедом пообщаюсь, поучу слова… куда там!

Молодой вовсю шуршал возле костра. Первый и Второй, съев на двоих суслика, уже ушли на охоту. Хатак неторопливо ощипывал куропаток.

— Хао Хатак! — поприветствовал я деда, как делали киношные индейцы, типа пошутил.

— Хао Хори Каман! — совершенно серьезно ответил Хатак.

Я как стоял, так сразу и сел. Вот это пошутил! Пальцем в небо! Или не в небо. Североамериканские индейцы, по сути, переселенцы с евразийского континента во времена оледенения. И это приветствие, часть протоязыка на котором, как утверждают ученые, когда-то говорили все люди. Неудивительно, что я так быстро стал понимать, что мне говорят. Элементарный язык проще в изучении, чем сложно-развитый. Ме — мне, та — дай, нанаг — нога, каман — камень, хы — ты. А зрит — смотреть, это вообще древнерусское зрить — смотреть, отсюда зрак — глаз. Немецкое гут — хорошо, тут — гуг, ых — немецкое ихь — я, ватла — ватер — вода, нан — найн — нет. Поляки и сейчас говорят — так — да. А еще магут — большой, то есть — могучий, шаам — шаман, хатат — ходить. Неужели все так просто?! А с другой стороны, почему и нет? Новые слова рождаются не быстро, трансформация языка от простого к сложному, как опять же утверждают ученые, очень длительный процесс. Практически во всех индоевропейских языках встречаются единые, древние корни. Здешнее слово дах — ударить, как я думаю, вообще производное от действия. Ого — удивление, и у нас — ого. Только если я скажу — Ты удивил меня, то Хатак скажет — Ого ме хы.

С жестами еще интересней. Многие — практически один в один. Я заметил, что жесты и мимика играют большую роль при общении, чем в мое время. Здесь очень четко видно, что язык жестов появился как бы не раньше звукового.

Но сильно углубиться в эти мысли я не успел, потому что из-под навеса раздался слабый голос раненого и Хатак, а за ним и я, поспешили к нему. Его затуманенный взгляд еле сфокусировался на нас. С трудом, но опознав деда, он сделал слабое движение рукой к потрескавшимся губам.

— Воды — крикнул дед Молодому, а сам скинул шкуру, внимательно осмотрел и понюхал раны. Я тоже принюхался, но вроде характерного сладковатого запашка не уловил. Хотя зрелище, конечно…

— Э? — спросил у меня дед.

Я неопределенно пожал плечами, мол — пока вроде нормально, пациент скорее жив, чем мертв. Тут приковылял Молодой, и попытался сунуть в рот раненому какой-то волосатый, грязноватый бурдюк. За что, тут же получил от меня подзатыльник — не надо пихать в рот парню всякую гадость, ему и так хреново. Пока Молодой непонимающе хлопал глазами я сходил и принес полторашку и поднес ее к губам раненого. Почувствовав воду, тот жадно стал пить. Подняв брови, дед многозначительно посмотрел на Молодого, мол — ты понял, на сколько большой шаман Горький Камень, у него даже вода сама в воздухе висит.

После того, как больной попил, его взгляд слегка прояснился. Я извлек из пузырька таблетку тетрациклина, надеюсь хуже не будет, и жестами показал, что надо проглотить. Парень перевел взгляд на деда и тот кивком подтвердил — делай что говорят. Пробовали покормить кусочками вчерашней рыбы, специально прибереженной на такой случай, но… не пошло. Почти сразу парень снова отключился. Так, нужен бульон. Припахав охотников заканчивать с куропатками, я достал котелок и налив воды, пристроил над костром.

— О — о-о! — сказали первобытные люди, увидев очередное чудо. Как бы мужиков не хватил футур шок. Порезав тушки помельче и закинув их в котелок, я сел варить бульон и общаться. Помогая себе жестами и мимикой, мешая русские слова со словами которые успел запомнить, я спросил.

— Хатак, сколько мы еще пробудем в этой пещере?

— Батор, (так звали раненого) очнулся, теперь он точно не умрет. Хорошо что ты, шаман Горький Камень, помогаешь ему. Через два или три рассвета Батор окрепнет, и мы пойдем к племени.