История сионизма

Таковы были политические и психологические предпосылки, обрекшие на неудачу все попытки достичь сближения арабов и евреев. Изначально большинство евреев предпочли бы жить с арабами в мире и сотрудничестве. Бесконечные стычки и бунты влекли за собой человеческие жертвы и финансовые потери, тормозя экономическое развитие Палестины. Халуцим приезжали в Эрец-Израиль не воевать, а строить новое, справедливое, социалистическое общество. И лишь немногие понимали, что арабы не смирятся с проектами сионистов и что иммиграция и создание колоний ввергнут йишув в конфликт, который может продлиться много поколений. Но со временем нападения на еврейские колонии и отвратительная резня в городах меняли общее отношение евреев к своим соседям. Образ честного, смелого и гостеприимного араба уступал место презрению к «бесчестным левантинцам».

Правда, отдельные сионисты и палестинские евреи с самого начала понимали, насколько важно наладить добрососедские отношения с арабами. Некоторые из них верили, что национальные устремления этих двух народов можно примирить друг с другом; пессимисты же быстро пришли к выводу, что конфликт неизбежен. Но большинство сионистов просто не уделяли «арабскому вопросу» должного внимания. И лишь постепенно они ощутили, что необходимо всерьез задуматься над этим. Задумавшись же, сионисты предположили, что палестинские арабы, достигнув экономического благосостояния и удовлетворительного уровня жизни, в конце концов согласятся принять статус меньшинства в грядущем еврейском государстве. Если это предположение и было несправедливым с абстрактной моральной точки зрения, то в свете необходимости спасать европейских евреев оно казалось совершенно естественным.

ГЛАВА ШЕСТАЯ СТРОИТЕЛЬСТВО НОВОГО ОБЩЕСТВА: ПРОГРЕСС ЛЕВОГО СИОНИЗМА

На 1-м конгрессе сионистов в Базеле в 1897 г. слово «социализм» практически не упоминалось. Большинство делегатов возмущенно отвергли бы любую попытку связать сионизм с социалистическими идеями.

Но спустя всего несколько лет социал-сионистские партии сделались интегральной частью движения за еврейское национальное возрождение, а через тридцать с небольшим лет главной его политической силой стала лейбористская партия. Укрепление позиций этой партии имело решающее значение для сионизма: именно партия труда сформировала характер всего движения, а впоследствии — и государства Израиль, повлияв на него в большей степени, чем какая-либо другая группа. В том же десятилетии, когда возник политический сионизм, среди евреев Восточной Европы стали распространяться социалистические идеи: через месяц после 1-го сионистского конгресса возникла партия «Бунд» — на тот момент крупнейшая организация евреев-социалистов, а через год после выхода в свет «Еврейского государства» Герцля Наман Сиркин опубликовал проект создания социалистического еврейского государства. Истоки же лейбористского еврейского движения можно проследить еще дальше. В 1870-е гг. социалистические идеи проповедовал кружок Арона Либермана в Вильно. Разумеется, в то время было еще неясно, создадут ли еврейские рабочие свои независимые организации или будут сражаться бок о бок с русскими товарищами в едином движении за свои права и идеалы. Ранних еврейских социалистов чрезвычайно привлекали русский социализм и его лидеры. Утопический социалистический роман Чернышевского «Что делать?» не только сформировал мировоззрение нескольких поколений русских и восточноевропейских социалистов вплоть до Ленина и Георгия Димитрова; он еще и стал для многих молодых евреев «одним из священных писаний человечества наряду с Библией и Кораном»[409]. Трудно переоценить влияние русского социализма на лейбористское сионистское движение: оно чрезвычайно велико не только на идеологическом уровне, но и, главным образом, на базовых принципах отношения к политике вообще. Еврейские социалисты унаследовали от своих русских наставников склонность к бесконечным доктринальным склокам и догматическую веру в то, что первая заповедь социалиста, достойного этого имени, — обустраивать свою личную жизнь в соответствии со своим мировоззрением. Вопрос единства теории и практики даже не обсуждался — настолько очевиден был ответ на него. Кроме того, еврейские социалисты вслед за народниками придерживались твердого убеждения в том, что физический труд — это лекарство почти от всех болезней; вторая алия в каком-то смысле повторила эксперимент «хождения в народ».