История сионизма

Не считая ухода Вейцмана, новоизбранный Исполнительный комитет Еврейского Агентства и сионистского движения почти ничем не отличался от предыдущего. Правда, несколько сильнее теперь были представлены «общие сионисты». Главой организационного департамента стал Элияху Добкин из «Ма-паи»; Моше Шапиро — начальником департамента иммиграции; кроме того, в состав комитета был кооптирован Фриц Бернштейн, старый голландский сионист. Политический курс Исполнительного комитета остался прежним.

Конференция, которую созвал Бевин в начале 1947 г., едва ли не в точности повторяла ту, которая состоялась восемью годами ранее во дворце Сент-Джеймс. На ней не обсуждалось никаких новых предложений; не состоялось так же, как и в 1939 г., прямых контактов между евреями и арабами. Последние, как в частных беседах, так и в публичных заявлениях, выражали мнение, что исторические конфликты всегда приходилось разрешать силой оружия и что битву можно провести немедленно и решить вопрос раз и навсегда. Сионистский план раздела Палестины был неприемлем ни для англичан, ни, разумеется, для арабов. Попытка Бевина спасти конференцию видоизмененной версией проекта Моррисона-Грэйди была отвергнута обеими сторонами. Главная цель Лондонской конференции, по-видимому, состояла для Бевина в том, чтобы использовать последнюю возможность для нахождения некоего компромиссного решения. Когда выяснилось, что арабская делегация не только в принципе возражает против создания еврейского государства, но и не желает ни при каких условиях соглашаться на еврейскую иммиграцию и продажу земель, Бевин и его советники потеряли интерес к продолжению переговоров. 18 февраля 1947 г. в Палате Общин было объявлено, что единственный выход из положения — перепоручить решение проблемы Организации Объединенных Наций, так как по условиям мандата Великобритания не имеет полномочий ни даровать страну евреям или арабам, ни разделить ее между ними. 2 апреля британское правительство обратилось к генеральному секретарю ООН с просьбой устроить специальную сессию Генеральной Ассамблеи, посвященную палестинской проблеме; эта сессия состоялась позже в том же месяце.

Возможность того, что решение палестинской проблемы передадут в ведение ООН, сионистские лидеры уже рассматривали прежде. В речи 1 августа 1946 г. Черчилль заявил, что «единственно правильное, разумное, простое и сильное средство воздействия на ситуацию, которым мы располагали и располагаем, — это искренняя готовность сложить свои мандатные полномочия к ногам ООН и провести эвакуацию наших граждан из Палестины». Тем не менее, когда британское правительство объявило об этом решении, сионисты отреагировали на него со «скептицизмом и отвращением»[845]. Их скептицизм был вызван тем, что они подозревали Англию в нечестной игре: англичане, по-видимому, рассчитывали, что и ООН не сможет прийти ни к какому разумному решению, в результате чего мандат будет продлен. Не исключено, что некоторые британские советники и впрямь руководствовались именно такими соображениями, однако едва ли они сыграли решающую роль. Британское правительство и британское общественное мнение были сыты по горло Палестиной и готовы были пойти почти на любое решение, которое избавило бы их от этого бремени. Сионисты не обрадовались передаче вопроса в ООН, опасаясь, что решение окажется не в их пользу.

Таким образом, центр политической активности снова переместился в Нью-Йорк, и сионистский Исполнительный комитет, выбиваясь из сил, принялся завоевывать поддержку всех наций, больших и маленьких, которым в скором будущем предстояло решить судьбу Палестины. Это была весьма непростая задача, тем более что американцы на этом этапе не были склонны помогать сионистам. Президент Трумэн и его советники твердо придерживались намерения никак не воздействовать на ООН и просто дожидаться, пока возникнет консенсус. К изумлению сионистов, Советский Союз отнесся к ним гораздо более благосклонно. Впервые это обнаружилось, когда Еврейское Агентство попросило разрешения на то, чтобы принять участие в сессии ООН, выступив от имени еврейского народа, — «чтобы соблюсти справедливость», так как арабы уже были представлены в этой организации. Эту просьбу сразу же поддержала советская делегация, а 15 мая Громыко не без сочувствия отозвался о «стремлении значительной части еврейского народа в Палестину», о «не поддающихся описанию» страданиях, которые пришлось претерпеть этому народу за годы войны, и о тяжелейших условиях, в которых оказались после войны массы еврейского населения. В качестве одного из возможных решений проблемы Громыко назвал раздел Палестины[846].