История скромной провинциалки (СИ)

— Ты серьезно думаешь, что она захочет встретиться с ними? — хмыкнула Даша, — Очень сильно в этом сомневаюсь. Я считаю надо сказать правду, начнем врать — запутаемся, да и почему мы должны что-то скрывать? Мы с тобой ничего плохого не сделали.

От разговора нас отвлек звонок Дашиного телефона. Она показала мне экран, звонил Прозоровский.

— Слушаю тебя, — сухо сказала сестра, состроив при этом рожицу, я улыбнулась, потом лицо ее стало серьезным, и она молча слушала Дмитрия несколько минут, — Вот как, оперативно. Спасибо за информацию.

Она выключила телефон и посмотрела на меня, я слегка подняла брови, что?

— Анатолий Васильевич Сидоренко находится в больнице с осколочным ранением, — я охнула, — Не волнуйся, опасности для жизни нет, но нужна операция. Он ополченец, в каком-то батальоне "Заря", так Дима сказал. Знаешь что, поеду туда! Зачем мне в Киев, не поеду я в Киев никогда.

Волнение наше все поднималось и поднималось, казалось оно затопило уже всю галерею и когда открылась дверь, и на пороге возник Фидель Даша кинулась к нему на грудь.

— Крестный!

— Что это с вами? Вы выглядите так, как будто только из дурдома сбежали — глаза шальные, щеки пылают, я к вам с добрыми вестями, а вы орете, как оглашенные, — вообще-то орала Даша, я сидела как пришибленная, но поправлять Фиделя не стала, — Светлана Владимировна Сидоренко жива, относительно здорова и в настоящее время живет у своей родной сестры вместе с престарелыми родителями в Болгарии. Адрес уточняется.

— Обалдеть, — сказала Даша, — География расселения нашей родни расширяется, что-то это мне напоминает.

— В результате опроса соседей удалось выяснить, что сестра Светланы Владимировны, Валентина Владимировна еще пятнадцать лет назад вышла замуж за болгарского морского капитана и уехала в Болгарию. Да, — почесал Фидель висок, — Прозоровский мне сообщил про Анатолия. Он переслал уже своему другу фотографию Аллы Леонидовны, и в ближайшее время мы будем знать точно ваш это отец, или нет.

Я выдохнула, взяла телефон и позвонила мужу.

— Ксюша, если это твой отец я поеду в Луганск и привезу его сюда, — сказал Антон, как только я закончила рассказ, — А потом можно и с бабушкой связаться, наверняка Анатолий Васильевич в курсе, где живет его мать. Постой, так получается, что ваши прадедушка и прабабушка тоже живы? Во дела! Сколько же им лет?

Я не разделяла оптимизма мужа, и радости от перспективы его поездки в Луганск не испытывала. Я вообще находилась в каком-то состоянии, сродни полусну, было чувство нереальности происходящего.

— А тебе Дашка, я вот что скажу, — гремел Фидель, — Ты мужика свободы не лишай. Самое главное для мужчины знаешь что?

— Что? — с вызовом спросила сестра.

— Свобода! — поднял палец вверх Фидель, — Решил Димка поехать, так и пусть понюхает жизнь! Ксюша, а ты чего такая потерянная?

— Антон собрался за Анатолием Сидоренко ехать, — тихо ответила я.

— Вот же…, - Фидель махнул рукой, — Найдется, кому съездить, не беспокойся. Вот такой коленкор получатся, девчонки.

Глава 57

Весь день мы с сестрой провели вместе, я рисовала свой странный сон, а Дарья вела переговоры с австрийской галереей. Они хотели приобрести несколько картин и одну скульптуру. Фидель уехал, пообещав держать нас в курсе.

— Ксюш, может Фидель прав? — подошла ко мне сестра, — И писатели — это особый тип мужчины? Ему вдохновение нужно и все такое.

— И художники, и скульпторы, и актеры, — ответила я, — И вообще мужчины — это отдельный вид, не знала? — засмеялась я.

— Да как не знать, иногда сядет за прадедов стол, и может часами не двигаться, а меня в это время прямо раздирает что-нибудь спросить, или ужинать позвать. Иногда хочется его треснуть по башке, но потом, — сестра мечтательно подкатила глаза, — Потом посмотрит своими неимоверными глазами, обнимет и уведет в такие миры, что возвращаться не хочется. С ним непросто, но безумно интересно.

— Ох, Даша, а ты вспомни жен писателей, — вздохнула я, — За каждым великим писателем, как и за любым великим мужчиной, стоит любящая женщина. Жена Льва Толстого, например, примерная, можно сказать, эталонная жена русского писателя: постоянно рожала детей и переписывала рукописи. Трудно сказать, что далось ей труднее: родить 13 детей, или несколько раз полностью переписать все сочинения Толстого в ходе работы супруга над ними.

— Слава Богу, сейчас есть компьютер, — с улыбкой вставила Даша.

— Ага, значит, перспектива родить 13 детей тебя не пугает? Несмотря на то, что Толстой и его жена любили друг друга искренне и, насколько можно судить, верно, и прожили в браке 48 лет, писатель мог бы написать еще одну книгу «Как быстро превратить жизнь жены в ад».

Так мы болтали, пытаясь отвлечь друг друга от других мыслей. Ожидание, что может быть тягостней? Когда раздался звонок Дашиного телефона мы посмотрели друг на друга, неужели сейчас мы, наконец, узнаем истину? Руки стали мокрыми и почему-то холодными.

— Да, — сказала Даша и включила громкую связь.

— Даша, мне только что позвонил Борис, — голос писателя был взволнованным, и от этого стало еще страшней.