История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Ст.-слав. мати, др.-сербск. мати, др.-русск. мати, русск. мать, диал. матьр[135], мат’ер’а, мат’ер’, м'aтка[136], укр. м'aтiр, м'aти[137], белор. м'aцi (несклон.), м'aтка, сюда же русск. диал. м'aти ‘крестная мать’[138]; польск. matka, macierz, кашуб. m'ac-ere, прибалт.-словинск. тaс, тaсеra, н.-луж. masтаsеrе, полабск. motei, чешск., словацк. matka, словенск. m'ati, сербск. мати, болг. диал. м'aтер ‘майка’[139]. Др.-русск. мама, мамъка ‘кормилица, мамка, няня’, русск. м'aма, диал. м'aмушка ‘мать’ при маменька ‘свекровь’[140], чешск. диал. maminka, nase m'ama обращение детей к матери[141], в.-луж. zamama ‘посаженая мать на свадьбе’, полабск. m'ama ‘Mutter, Mama’, др.-сербск. маика, сербск. маja, маjка ‘die Mutter, mater’, болг. м'aйка, сюда же пом'aйчима ‘посаженая мать’[142].

Укр. неня ‘мать, родимая’, болг. диал. нане, также нине (обращение) ‘мама’[143], польск. диал. nаnа ‘мать’, кашуб. nеnа, nаnа, nenka ‘мать’, сербск. нана, нена ‘мать’.

Индоевропейским названием матери является *mater, форма, общая всем индоевропейским языкам и не имеющая себе равных среди родственной терминологии по широте распространения. Для старшего периода индоевропейского сравнительного языкознания еще характерны попытки дать этимологию *mater, точно так же, как и *pter, ср. толкование Боппа[144]: др.-инд. mat'ar ‘мать’ mа ‘измерять’, с префиксом nis- ‘производить, создавать’, т. е. мать — ‘родительница’. Для нового периода языкознания характерно признание недоказуемости этимологических попыток такого рода, но уже с Дельбрюка намечается тенденция возводить *mater к примитивному образованию «детского лепета» mа-[145].

Как характерные для фонетического облика и.-е. *mat'er указываются долгота корневого гласного[146] и ударение *mat'er[147] причем последняя особенность сближает его с и.-е. *pt'er, ср. выше.

Хорошо изучена история и.-е. *mat'er в славянскую эпоху. Поскольку последнее не ощущалось как производное образование, оно не смогло удержать наконечного ударения в славянском: и.-е. *mat'er слав. *m'ate-. В дальнейшем *m'ate- *m'ate, причем это -e (с циркумфлексной интонацией) дало i[148]: *matь, ср. другие случаи такого e i, (местн. ед. ч.). В формах типа *matь (русск. мать и др.) можно видеть сокращение конца слова, аналогичное истории суффикса инфинитива -ti, -tь[149]. Впрочем существует гипотеза о двух различных индоевропейских фонетических вариантах этого имени: циркумфлексной интонации *matr и акутовой *тater[150]. Подобное предположение не имеет веских аргументов в свою пользу. Так, греч. отнюдь не свидетельствует об акутовой интонации, оно — результат местного противопоставления и в итоге возводится к и.-е. *mater, как и внешне отличное санскр. mata-. Гипотеза об отражении в слав. *mati (из *mate) циркумфлексной разновидности, а в слав. *matь — акутовой общего признания в современной науке не получила, и история слав. *mati из и.-е. *mater излагается обычным способом (ср. выше). Впрочем, оригинальную точку зрения развивал А. А. Шахматов, предполагая общеславянское изменение mati в matь с напряженным редуцированным, откуда русск. мать и др. Формы чешск. m'ati и под. он объясняет поздним влиянием слав. dъci[151]. Рассмотренное развитие конца слова *mati из и.-е. *mater стало возможным после отпадения характерного согласного -r, которого не знают в им. п. ед. ч. уже ни славянский, ни балтийский (слав. *mati, литовск. m'ote)[152]. Впрочем, как полагают, редукция и.-е. *mater ‘мать’, греч. и т. д. В mate, ср. санскр. mata, латышск. mate, слав. mati… восходит к индоевропейскому[153]. Относительно восстановления балто-славянской парадигмы склонения см. у Ю. Куриловича[154].