История со счастливым концом

В Таллинн Леа приехала только через десять лет, и то всего на пару дней. Ее дочку воспитывала мать, и наверняка Леа ездила к ним в гости под видом знакомой тети из Финляндии. Это были восьмидесятые годы, когда каждый уважающий себя эстонец просто не мог не иметь своего прирученного финна, а поездки за рубеж уже ни для кого не были каким-то чрезвычайным событием.

Следующий раз Леа приехала на родину на рубеже столетий, и на сей раз навсегда. Йорма после долгой и мучительной болезни скончался. Возможно, дети Йорма выгнали мачеху, возможно, стала донимать ностальгия. То, как протекала жизнь Леа в Финляндии, в точности никто не знает. Отправляясь в чужую страну, люди обычно уверены, что все это временно, что через несколько лет они вернутся, однако потихоньку душами овладевает привычка, и, глядишь, в один прекрасный день выясняется, что на новой родине они прижились и уже не представляют для себя другой жизни.

Кто-то был в курсе, что, вернувшись, Леа поначалу снимала в Таллинне квартиру на пару с другой дамой из Финляндии, и они вовсю гуляли, постоянно устраивая пирушки. Их довольно часто видели толкающимися по центру города. Уже тогда она молола невразумительный вздор, но это, как водится, списывалось на злоупотребление спиртным. В какой-то момент Леа окончательно съехала с катушек. Поселилась за кладбищем в какой-то ржавой машине и в поисках еды промышляла по мусорным бакам. Разом стала похожа на дряхлую старуху. Кожа да кости и вдобавок явное слабоумие.

На прошлой неделе ее обнаружили на озере Харку. Леа ножницами искромсала себе вены. Перед этим она помылась — обильно намылила волосы, выскребла щеткой с мылом лицо и одежду. Покрытая мыльной пеной, окровавленная, она и лежала у самого берега на мелководье. Опустившаяся женщина с финским паспортом в кармане. Там же на песке нашли пластиковые пакеты, в которых была пачка неотправленных писем к дочери, вырезки из газет и журналов, в которых шла речь об известной светской львице и бизнес-леди Трийн Хейнмаа.

На посиделках после похорон мы с одноклассниками об этой Трийн Хейнмаа в основном и говорили. Отметили, что финские дети приехали и, очевидно, они похороны и организовали, а вот Хейнмаа не было.

Сказать по правде, такая блестящая светская дама как-то трудно увязывалась с этой историей. В школьные годы фамилия Леа была Линдепуу. По финскому паспорту она была Тамми. Ее мать неоднократно выходила замуж, и никто понятия не имел, какую фамилию тогда в Пайде дали ребенку. А если учесть, что Леа повредилась рассудком уже довольно давно, то вырезки о Трийн Хейнмаа могли быть просто манией чокнутого человека. Случайно наткнулась на красивую и успешную женщину и поверила, что это ее дочь. Можно не сомневаться, что все последние годы Леа жила в искаженной реальности, не имеющей уже ничего общего с нашей привычной действительностью.

Вероятно, самым важным совпадением в этой истории оказалось то, что один из наших одноклассников работал в полиции и именно в его отделе содержимое пакетов и изучали. Он нашел там, кроме документов на имя гражданки Финляндии Леа Тамми, еще и свидетельство о рождении Леа Линдепуу, и табели успеваемости за все школьные годы. Вот от него мы и узнали о смерти нашей бывшей одноклассницы.

Кстати, Йокс Пеэтсон попал под машину всего в нескольких сотнях метров от того места, где за кладбищем в кабине развалюхи обитала Леа. Говорят, что тем же вечером Леа приходила к Пеэтсону домой, чтобы вернуть какие-то деньги. Из всего этого можно заключить, что в день гибели Йокса они встречались…

И было бы жутко интересно узнать, о чем они разговаривали, добавил Влади, словно ставя точку в своем рассказе.

Я же думал о том, что вот прожили разные жизни люди с тремя разными судьбами, им на роду было написано стать семьей, а не стали.

Влади сосредоточенно уставился на свой поплавок. Я про себя прикидывал, что если взяться, то из этого материала действительно получится неплохой роман о жизни нашего поколения — от начала и до конца, однако с деланным безразличием сказал Влади, что пишу сейчас книгу под названием «Истории со счастливым концом», и, увы, в этой печальной истории я не вижу ни малейшей возможности для счастливого конца.

— Ну, раз так, то смерть для Леа — весьма счастливое избавление, если посмотреть на дело трезво, — задумчиво произнес Влади.

— Я все же полагаю, что самоубийство не угодно Богу, а потому счастливым концом это совсем нельзя считать.

— Нельзя так нельзя, — сказал Влади. — А то, что в «Вечерке» не появилось жирного заголовка «У озера нашли бомжиху с перерезанными венами — мать Трийн Хейнмаа», в любом случае счастливый конец в нашей мрачной истории.

— Похоже, что так… — с горькой усмешкой ответил я и тут же, затаив дыхание, переключил все внимание на свой слегка подергивающийся поплавок, который медленно кренился на бок. Может, крупный лещ обсасывает мою наживку, пронеслось в голове. Лежащий на боку поплавок подрагивал время от времени и едва заметно.