Читаем История Советского Союза: Том 2. От Отечественной войны до положения второй мировой державы. Сталин и Хрущев. 1941 — 1964 гг. полностью

Главным направлением внутри страны в послехрущевские годы стала обширная и длительная работа по упорядочению законодательства. Постепенно был принят целый ряд полезных законов, касающихся самых разных сторон общественной жизни, в чем уже долгое время испытывало потребность советское общество. Напомним, что это было одним из требований XX съезда. Начатая при Хрущеве, эта работа велась с большим размахом после его ухода. На вопрос, что же было воплощено в советском законодательстве, можно дать один ответ: это были именно сталинские концепции, на основе которых создавалось советское общество. Кульминацией этого процесса стала новая Конституция 1977 г., органично отразившая и торжественно подтвердившая эти концепции. Действительно, характерной чертой сталинского правления было долгое отсутствие подобного юридического оформления концепции. Поэтому было бы неправильно говорить лишь о простом развитии сталинского наследия. Однако даже сталинизм не мог бы выжить без законов. Он нуждался в них, чтобы сохранять и усиливать свои основные черты.


На законодательной деятельности отразилось более широкое /535/ явление, которое один американский историк проницательно назвал «глубоко консервативным духом», ставшим характерным для СССР в последнее 15-летие. Под консервативным духом он понимает «сентиментальную связь с собственным прошлым, с привычным и знакомым, инстинктивное предпочтение традиций и существующей ортодоксии, страх перед новым как потенциальной угрозой и хаосом»[3]. Этими настроениями явно проникнуты не только руководящие круги общества, но и достаточно широкие слои населения. Эта тенденция означает, что наконец достигнуто нормальное положение, и она соткана из многих элементов: гордости за достигнутые после мучительного напряжения результаты прошедших десятилетий; законного желания воспользоваться их плодами, какими бы скромными они ни казались; понятной усталостью от трагических страданий прошлого и судорожных хрущевских нововведений; наконец, страхом что новые потрясения могут вызвать конфликты, за которые придется дорого заплатить, как уже случалось в прошлом.


Это не означает, что в стране преобладает чувство спокойного удовлетворения. Однако нужно учитывать, что значила для гражданина возможность впервые за несколько десятилетий жить в своем доме – теперь уже он есть у большинства, – то есть в маленьком, но полностью своем жилище, куда он вечером возвращается к семье друзьям и телевизору, или – это чувствуется не менее остро – социальное обеспечение, наконец достигшее значительных масштабов, стабильная занятость, труд не на износ, всеобщее пенсионное обеспечение, гарантированная помощь в случае болезни или других трагических случаях жизни. На этой основе стало возможным молчаливое социальное согласие, даже если вознаграждение остается почти нищенским, а общий уровень жизни ниже, чем во многих других странах.


Когда Хрущева сместили, в Москве снова был провозглашен принцип коллегиального руководства. Совсем недавно люди, хорошо знавшие СССР, были готовы предположить, что это решение принято надолго[4]. Факты опровергли это мнение. Конечно, произошли некоторые, хотя и немногие, персональные изменения в олигархии, принявшей наследие Хрущева. Брежнев постепенно возвысился над своими коллегами. Для него в 1966 г. был восстановлен, хотя и без неограниченной власти, сталинский пост Генерального секретаря, в тот момент снова введенный в Устав партии. (По этому случаю и Президиум ЦК снова стал называться Политбюро[5].) Эта должность остается полностью обособленной от должности Председателя Совета Министров. Однако, находясь на посту Генерального секретаря, Брежнев в 1977 г. занял и пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, которому новая Конституция дала большие прерогативы и больше блеска, чем в прошлом, приравняв реально к посту главы государства. Однако в общем страной правят те же люди, хотя с годами они стали самыми старыми по возрасту руководителями в мире. Такая стабильность, с одной стороны, отражает /536/ установившееся политическое равновесие, которое в свое время помешало Хрущеву проводить политику реформ, с другой – является результатом сознательной ориентации, обещающей стране прогресс без потрясений и глубоких конфликтов, к чему, в сущности, и стремятся новые руководители.


Цена консервативной политики


Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

История / Образование и наука / Документальное / Биографии и Мемуары