История советской литературы. Воспоминания современника

Кайсын Шуваевич, горя юношеским увлечением к симпатичной особе, был, как говорится, в ударе. Он сыпал шутками, вспоминал интересные истории из давнего и недавнего прошлого.

Вершиной его фантазии было обращение к «даме сердца»:

— А вот тут, над этим ущельем летает лермонтовский Демон.

Он тронул за руку симпатичную особу и поднял глаза вверх.

— Ох, как интересно! — откликнулась та и тоже подняла глаза вверх…

Потом был костер.

Была ночь с яркими звездами, ароматом шашлыка, домашнего вина, красивых тостов…

Но, видимо, не откликнулась дама сердца на молодой порыв известного поэта, хозяина Чегема.

Наутро Кайсын Шуваевич был хмур, малоречив.

Вскоре «оседлали» микроавтобус и поехали назад в Нальчик.

И вот мы в том самом месте, где «летает лермонтовский Демон».

Симпатичная особа обращается к Кулиеву:

— Это здесь летает Демон?

Тот мрачно ответил:

— Демон здесь больше не летает…

282

Однажды в Доме творчества Коктебель мы отдыхали с семьей известного киносценариста Аркадия Инина.

И его жена как-то полушутя, полусерьезно поделилась: — Представляете… Я вышла замуж за харьковчанина Аркадия Гуревича. У нас родился сын Костя и мы его записали на мою девичью фамилию. Он стал Костя Иванов. Аркадий в качестве псевдонима взял мое имя — Инна. А я, как вы понимаете, в семье осталась под фамилией Гуревич… Ну, скажите, разве это справедливо?!..

283

Известная артистка эстрады Мария Владимировна Миронова вспоминала, как во время войны в Ташкенте была приглашена в гости к Анне Андреевне Ахматовой.

Специально для нее поэтесса отварила особый чай, собрала на стол нехитрое снадобье.

Постепенно начал завязываться между ними разговор.

И тут…

Над ними что-то затопало, загрохотало. Да так сильно, что своего голоса не было слышно.

— Что это такое? — прерывая грохот, спросила Мария Владимировна.

Анна Андреевна невозмутимо ответила:

— Вечер антифашистов…

284

Писатель Александр Михайлович Золототрубов, который несколько лет работал у Семена Михайловича Буденного литературным секретарем, помогая маршалу в работе над мемуарами, рассказал про услышанную то ли от самого Буденного, то ли от кого-то из его окружения забавную историю.

Случилось это в канун 20-летия Красной армии.

Перед личным составом какой-то кавалерийской дивизии или корпуса должен был выступить сам Семен Михайлович. Он прибыл в расположение части за несколько минут до начала торжественного вечера. Ему вручили текст выступления, с которым он поднялся на трибуну.

Минут двадцать маршал говорил о славном пути Красной армии и о заслугах перед Родиной кавалерийского подразделения, перед личным составом которого он держал речь.

А между тем речь подошла к заключительной фазе здравиц. И в честь нашей великой Родины, и нашей Армии, и партии во главе с вождем народов мира товарищем Сталиным.

И завершилось выступление словами: «Доклад подготовил майор Козлов». Пауза.

И маршал заключает:

— И кстати херово подготовил!

В ответ послышался смех и бурные, долго несмолкающие аплодисменты…

285

Михаил Семенович Бубеннов вспомнил, как оказался среди группы писателей, которых Никита Сергеевич Хрущев пригласил на одну из встреч, что должна была состояться в загородной резиденции. Речь, как всегда, должна была идти о проблемах литературы и ее рола в жизни социалистического общества.

Писателей разместили в двух комфортабельных автобусах и повезли за город.

Резиденция располагалась в живописном месте, в лесу на берегу не то озера, не то огромного пруда.

У входа их встретили вышколенные молодцы и пригласили в блистающую огнями «прихожую».

Когда все привели себя в порядок после продолжительного пребывания в дороге, их пригласили в банкетный зал. Небольшой, уютный, он был рассчитан как раз на то количество людей, которое прибыло в автобусах.

А вот раздались и первые хлопки.

В президиуме стола появились Никита Сергеевич и его соратники по Президиуму ЦК КПСС.

Он поприветствовал всех и сказал:

— Вот видите, как мы уважаем наших писателей?! Какой мы приготовили вам стол!

А стол действительно был царский.

Хрущев еще что-то сказал об изобилии на столе, но был прерван вопросом Мариетты Сергеевны Шагинян: — А почему в Ереване масла нет?

Хрущев сделал вид, что ничего не произошло и пропустил вопрос писательницы. Но та не успокоилась:

— Почему в Ереване масла нет?

Хрущев сердито бросил:

— Уберите эту старуху!

— Я не старуха, — возмутилась Мариетта Сергеевна, — я Шагинян. А ты кто? Ты кто?

Она резким движением вырвала из уха слуховой аппарат, вышла из-за стола и просидела до конца встречи в автобусе…

286

Писатель Герий Леонтьевич Немченко много интересного рассказывал про своего друга поэта-воронежца Павла Леоновича Мелехина.

— Он был какой-то неприкаянный. Мотался по стране. Часто приезжал ко мне в Кузнецк, где я работал редактором многотиражки. Подолгу жил, публиковался. Потом исчезал. И страдал он почему-то от своей неизвестности. А ведь талантливый был человек, — и Гарий в подтверждение своих слов просит послушать стихи Павла Мелехина: