Для Спарты война с Мессенией была продолжением ее агрессии в Лаконии. По-видимому, никакого значительного временного промежутка между последним этапом завоевания Лаконии и началом мессенской кампании не было. Цель Мессенских войн кратко сформулирована у Плутарха, который, очевидно, только передает спартанскую традицию. Приведем полный текст Плутарха из его трактата "Изречения спартанцев": "Когда Полидор[005_46]
вел свое войско на Мессену, его спросили, неужели он собирается воевать со своими братьями. "Нет, - ответил царь, - я только хочу пройти к неразделенным землям"". Таким образом, царь Полидор, начиная войну с Мессенией, объявил, что идет завоевывать землю, еще не поделенную на клеры (ejpi; th;n ajklhvrwton th'" cwvra" badivzein - Mor. 231 e). В другом месте Плутарх, следуя, по-видимому, той же традиции, сравнивает количество клеров, нарезанных Ликургом на территории Лаконии, с их количеством, приобретенным в Мессении царем Полидором (соответственно 6 тысяч и 3 тысячи) (Lyc. 8).Сохраненная Плутархом традиция свидетельствует, что перед завоевателями изначально не стояла задача покорить всю территорию Мессении. Ведь большая часть Мессении, кроме долины реки Памиса, гориста. Холмистая местность и узкие прибрежные долины благоприятствовали скорее пастушеству, чем земледелию. В классическое время большая часть западной Мессении была пустынна так же, как и прибрежные районы. Поэтому объектом завоевания, по всей видимости, являлись только две плодородные долины, расположенные по берегам Памиса, - Стениклер на севере и Макария на юге. Эти две равнины легко могли обеспечить участками земли всех спартиатов, которые в них нуждались (ср.: Plut. Lyc. 8).
Единственным близким по времени источником для Первой Мессенской войны является следующий фрагмент Тиртея:
Судя по данному фрагменту, в самом общем виде события предстают в такой последовательности. После ряда поражений сопротивление мессенцев сосредоточилось в пограничном с Аркадией районе. Здесь повстанцы были разбиты, и на двадцатый год спартанцы наконец взяли Ифому, а мессенцы бежали из своего горного убежища.
У Павсания та же последовательность событий, только разукрашенная позднейшими наслоениями, среди которых, однако, попадаются и подлинные детали традиции (IV, 13, 6). Доверия заслуживает сообщение Павсания, что мессенские аристократы по большей части эмигрировали из Мессении. Причем эмиграция, по-видимому, приобрела форму настоящего исхода из страны всей политической и жреческой элиты. Эмигрантов принимали у себя союзники мессенцев: Аркадия, Аргос и Сикион. А мессенские жрецы, возможно, нашли себе убежище в Элевсине (Paus. IV, 14, 1). Упоминание об Элевсине как месте, куда бежало мессенское жречество, не может не вызывать удивления. В данном случае возможно несколько объяснений. Если предположить, что мессенские жрецы были в основном ахейского происхождения, то они вполне могли иметь давние контакты с Элевсином. Это тем более вероятно, что среди элевсинских жрецов могли быть потомки Нелеидов из Пилоса, которые бежали в Аттику в конце микенского периода. Но возможно и другое объяснение. Элевсин, непосредственно граничащий с дорийской Мегаридой, в архаический период был, по-видимому, очень тесно с ней связан, а возможно, даже зависел от Мегар (Plut. Thes. 10). Как указывает Л. А. Пальцева, все свидетельства о значительном влиянии Мегар на Элевсин относятся к периоду до VII в., когда Элевсин еще не стал составной частью Афинского государства[005_47]
. В конце же VIII в. Элевсин как союзник дорийских Мегар вполне мог предоставить убежище мессенским жрецам[005_48].