История спиритизма (с иллюстрациями)

Пелэм сам дал прекрасное описание своей личности. Все, что он мог сказать о своем опыте загробной жизни, имело для всех нас огромное значение. Это именно тот случай, когда психические явления как основа спиритизма перекликаются с религиозной стороной учения. Разве могут сравниться теории почтеннейших учителей наших со сведениями о загробной жизни, полученными из «первых рук» от реального лица, узнанного многими. Этот случай походит на другие и отражает постепенную эволюцию в осознании бессмертия земного существования. Это один из тех примеров, где все способности, присущие личности в земной жизни, получили после смерти широкое поле деятельности.

В 1898 году Джеймс Херви Хайслоп, профессор логистики и этики Колумбийского университета, сменил доктора Ходжсона в качестве главного эксперта. Заняв с самого начала своей деятельности ту же скептическую позицию, что и Ходжсон, он, по мере накопления опыта, пересмотрел свои взгляды. При чтении его отчетов, вышедших отдельным изданием, а также напечатанных в шестнадцатом томе «Трудов» ОПИ, видишь воочию, что он не мог противиться неоспоримым фактам. К нему обратились из загробного мира его отец и многие другие родственники. Этот случай нельзя объяснить участием личности-двойника или применением телепатии. Он не стал кружить вокруг да около, а честно заявил, что «разговаривал со своим отцом, братом и братьями отца», и каждый, кто читал его отчеты, не мог не поверить в это. До сих пор трудно представить, как Общество решилось напечатать подобные свидетельства в своих «Трудах» в то время, когда большинство членов его правления оставалось непримиримыми противниками спиритических взглядов. Эту их позицию можно объяснить только эгоистичным и ограниченным типом мышления, не способным принять на веру то, что происходит не с ними. Даже если доказательства лежат на поверхности и опираются на реальные факты, их никто не берет в расчет. В этом и кроется возможная причина того, что многие аспекты проблемы оставались до конца невыясненными.

Никакая память, даже самая незамутненная, не может вернуть Хайслопу его покойного отца. Многие детали позабылись, о других не было известно вообще — до того, как произошли беседы Хайслопа с умершим отцом. Два пузырька с чернилами на его письменном столе, коричневый перочинный нож, перо, имя его пони, его черное кепи — можно назвать подобные мелочи несущественными, но по этим приметам узнается родной человек. Отец всегда был верным членом одной небольшой секты. И только в этом он, кажется, изменил сам себе: «Ортодоксальность здесь (на том свете) не имеет никакого значения. Мое мнение о многих вещах изменилось».

Интересно отметить, что после шестнадцати подобных бесед профессор Хайслоп признал методы спиритов. В свободной беседе, не прибегая ни к каким специальным проверкам, он собрал гораздо больше убедительных подтверждений, чем на пятнадцати заседаниях, на которых принимались всевозможные меры предосторожности. Не ограниченные жесткими рамками, подобные интервью гораздо эффективнее по результатам, поскольку чересчур дотошные исследователи зачастую оказывают определенное давление на других участников заседаний. Хайслоп оставил нам свои отчеты о 205 случаях подобных бесед, сам он был свидетелем и участником 152 из них.

Возможно, самой интересной и драматичной из них была беседа, происходившая в 1905 году между миссис Пайпер и двумя выдающимися исследователями уже после смерти Ричарда Ходжсона. Покойный Ходжсон и Хайслоп беседовали, используя уста и руки полуобразованной, одержимой женщины. Замечательная и невероятная ситуация! Тот, кто так долго изучал духов и медиумические способности этой женщины, должен был сам явиться в качестве духа к своему старому другу. Такой случай, несомненно, заслуживал тщательного изучения[221].

Следующий отрывок из сообщения Стэнтона Мозеса должен заставить наших исследователей психических сил задуматься, а читателю предоставляется возможность самому решить — могли ли эти слова «зародиться» в мыслях миссис Пайпер: