История спиритуализма

Мистер Бейли из Мельбурна был поистине выдающимся медиумом аппорта, и автор не испытывал доверия к его разоблачителям, которые устроили ему проверку в Гренобле{244}. Сам Бейли считал, что он является жертвой заговора церковников. Из описания его замечательных сеансов видно, в чем его обвиняли; предполагалось, что он каким-то непостижимым способом принес живую птицу тайком в комнату для сеанса, в которой (и он прекрасно знал это) его должны были раздевать для проверки. Объяснение исследователей состоит в том, что птица была спрятана где-то в его внутренностях – верх абсурда, порожденного крайним недоверием. Автор имел возможность однажды видеть аппорт, вызванный Бейли, который трудно было как-либо объяснить. Вот как это происходило:

«Мы поместили мистера Бейли в углу комнаты, притушили свет и стали ждать. Он начал дышать очень тяжело, впадая в состояние транса, но затем успокоился и сказал что-то на иностранном языке, который я не смог определить. Один из наших друзей, мистер Кохран, сказал, что это язык индусов. Дух немедленно ответил ему, причем несколько предложений в его сообщении поменялись местами. На английском голос сказал, что он – дух индуса, который использован для того, чтобы сделать аппорты медиуму, и он очень надеется выполнить свою миссию. “Держите”, – сказал он, и через минуту медиум почувствовал, что у него что-то находится в руке. Мы прибавили света и увидели у него в руках птичье гнездо, которое были свито из тонких волокон и мха, очень изящное. Гнездо было 5 см высотой, 7,5 см в диаметре и выглядело как новенькое, как будто в нем никогда не сидела птица. Внутри лежало малюсенькое яйцо, белое в мелкую коричневую крапинку. Медиум, или скорее дух индуса, действующий посредством медиума, положил яйцо на ладонь и раздавил его. Из яйца вытек белок, без каких-либо следов желтка. “Мы не можем вмешиваться в течение жизни, – сказал он. – Если бы оно было оплодотворено, мы не смогли бы взять его”. Эти слова он произнес до того, как раздавил яйцо, значит, он знал о содержимом яйца, иначе он бы не сделал этого.

“Откуда Вы принесли его?” – спросил я.

“Из Индии”.

“А что это за птица?”

“Ее называют тропическим воробьем”.

Гнездо осталось у меня, и я провел все утро с мистером Чаббом из местного музея, пытаясь выяснить, действительно ли гнездо принадлежало птице из семейства воробьиных.

Оно казалось слишком маленьким для индийского воробья, мы также не смогли найти похожего яйца или гнезда среди австралийских представителей семейства. Но некоторые другие экземпляры гнезд и яиц из «коллекции» мистера Бейли были успешно идентифицированы.

Безусловно, это являлось надежным аргументом в его защиту. Можно было предположить, что все эти птицы были куплены и доставлены сюда, но вряд ли гнезда с только что снесенными яйцами можно свободно приобрести на рынке. Таким образом, я могу только приветствовать те продолжительные и сложные опыты доктора Маккартни из Сиднея и подтвердить, что я верю мистеру Чарльзу Бейли и полностью убежден в его способностях медиума, вызывающих такие поразительные результаты.

Не могу не признаться в том, что я взял с собой в Лондон одну из ассирийских табличек, полученных мистером Бейли в виде аппорта, и отвез ее в Британский музей{245}. После внимательного изучения эксперты музея сказали, что табличка поддельная. Дальнейшее расследование доказало, что табличка действительно была поддельной, но могла быть изготовлена только одним определенным мастером, евреем по национальности, проживающим в пригороде Багдада. Здесь-то мы и столкнулись с необъяснимой загадкой. Конечно, подделку легче вывезти из страны, чем подлинник. Бейли получил по крайней мере около сотни подобных аппортов, и ни один таможенный офицер не смог объяснить, как они были ввезены в страну. По-видимому, использовавшийся в данном случае процесс перемещения при помощи человеческого магнетизма был возможен только с поддельными табличками, тогда как их оригиналы, скрытые толщей земли, оставались недосягаемыми для него. С другой стороны, Бейли ясно дал мне понять, что он предъявлял таблички в Британский музей. Таким образом, я боюсь, что его трудно полностью освободить от обвинений в подтасовке фактов. В этом и состоит главная сложность проблемы. Нельзя забывать, что физический спиритизм не зависит от личных качеств человека, точнее, зависит, но не больше, чем поэтический талант».