История США от глубокой древности до 1918 года

Но оно не стало. Агинальдо выучил дорогостоящий урок и понял, что нельзя сражаться на условиях врага. Если у врага есть оружие и организация, значит, нужно вести такую войну, в которой оружие и организация не имеют большого значения. То есть бесконечную партизанскую войну — и Соединенные Штаты впервые узнали, как трудно бороться с голодными, дурно одетыми, плохо вооруженными аборигенами, воюющими на своей земле по важной для них причине. И так было не в последний раз.

Филиппинское восстание (как его называли, чтобы избежать слова «война») продолжалось в том же стиле, который американцам этого поколения, как говорится, до боли знаком[142].

Генералы, назначенные командовать, — Элвелл Стивен Отис (род. в Фредерике, Мэриленд, в 1838 году) и его заместитель Артур Макартур (род. в Спрингфилде, Массачусетс, 2 июня 1845 года) — регулярно уверяли, что восстание подавлено, хотя этого почему-то все никак не случалось. Они просили все больше и больше солдат, и в конце концов Филиппины оккупировал семидесятитысячный контингент, но даже и это не помогало справиться с мятежом.

23 марта 1901 года, после двух лет восстания, был схвачен Агинальдо[143] — но и этого не хватило для подавления бунта.

Американские солдаты, раздраженные бесконечными «блошиными укусами» врага, которого они почему-то не могли победить, перешли к тактике устрашения. Они поступали с филиппинцами в точности так же плохо, как испанцы поступали с кубинцами, — но и это не остановило стычки.

Более чем что-либо еще, прекратить восстание помог поворот к вежливости и честности.

7 апреля 1900 года Мак-Кинли назначил комиссию по подготовке для Филиппин гражданского правительства. Во главе ее стоял Уильям Говард Тафт (род. в Цинциннати, Огайо, 15 сентября 1857 года). Отец его был главным юридическим советником при Гранте, а сам он — судьей федерального округа. Тафт стремился к объединению и на Филиппинах сделал все возможное, чтобы вовлечь филиппинцев в правительство. Его справедливость и честность по отношению к ним, возможно, сделали больше для окончания восстания, нежели вся твердость и жестокость солдат. В итоге, впрочем, Филиппины все равно оставались под колониальным управлением[144].

Наконец, 4 июля 1902 года Филиппинское восстание завершилось — согласно президентскому заявлению. Со временем прекратились и бои. В целом восстание продолжалось более трех лет и погубило жизни 4230 американцев (наряду с 20 000 филиппинцев).

Оно было куда более кровавым и трагичным, чем мимолетная Испано-американская война, но когда бы в грядущие годы ни перечисляли войны Соединенных Штатов в исторических книгах, Испано-американская война туда попадала, а Филиппинское восстание — нет. Без сомнений, американцы стыдились его, но замалчивание принесло свои опасные плоды. Родившийся в Испании философ Джордж Сантаяна сказал в 1905-м: «Те, кто не может вспомнить прошлое, обречены повторить его». Это и предстояло Соединенным Штатам. Выучи американцы уроки Филиппинского восстания, отнесись к ним серьезно, и мы смогли бы обойтись без еще более страшного урока, вновь преподанного во Вьетнаме.

Оставив в стороне Филиппинское восстание, нужно поговорить о том, как распорядились новыми островными владениями.

До 1898 года каждый новый кусок земли, приобретенный Соединенными Штатами, становился их неотъемлемой частью с перспективой сделаться сначала территорией, а потом штатом. В то время еще оставались части Соединенных Штатов со статусом территории. К примеру, такие территории лежали на Юго-Западе, и в будущем их ждало превращение в штаты Оклахома, Аризона и Нью-Мексико.

В северо-восточной стороне находилась Аляска, по отношению к которой сперва почти ничего не делалось. Однако в 1884-м, после обнаружения там золота, стали пытаться дать ей официальное правительство, и было ясно, что статус территории не за горами. И, конечно, Гавайи с самого начала аннексировали с данным статусом, потому что этого требовали условия, на которых Республика Гавайи попросила об аннексии[145].

Но что же с новыми землями, взятыми силой и полностью выпадающими из американской культурной традиции? (Только на Гавайях имелся сильный американский элемент к моменту их оккупации.)

Антиимпериалисты в Соединенных Штатах настаивали, что любой аннексированный кусок земли автоматически становится американским. За флагом идет Конституция, говорили они, и жители Пуэрто-Рико, Гуама, Самоа и Филиппин уже американцы со всеми конституционными правами. С другой стороны, империалисты подобного не желали. Какой интерес иметь колонии, если их жителей нельзя эксплуатировать? А если они будут американцами со всеми правами, эксплуатировать их станет трудно.