История США от глубокой древности до 1918 года

С другой стороны, Германии не повезло со своим правителем — кайзером Вильгельмом II, имевшим досадную привычку произносить заносчивые речи, которые, кажется, нравились германцам, но больше никому. Более того, первый месяц войны германцы постоянно побеждали на западе и на востоке, так что союзники стали казаться неудачниками, а ведь к неудачникам всегда ощущаешь симпатию.

Это было особенно верно в отношении Бельгии, маленькой нейтральной страны, которую германцы мимоходом покорили на пути к французской границе, презрев ее договорные обязательства и не выказав никакого сожаления. Американцы страшно сочувствовали «бедной маленькой Бельгии». Германцы начали казаться безжалостными хулиганами с садистскими наклонностями.

В одном из своих не самых пафосных выступлений Вильгельм II посоветовал солдатам, едущим в Китай во время Боксерского восстания, заставить китайцев бояться их, как когда-то римляне боялись варваров гуннов. И теперь германцев называли «гуннами» со всеми неприятными коннотациями этого слова.

И если американцы не могли оставаться нейтральными в мыслях, то такими они не могли быть и в делах. Война велась повсюду, и каждая из сторон желала блокировать другую и заставить ее подчиниться, а Соединенные Штаты как наиболее важная нейтральная сила в этом отношении гораздо больше сотрудничали с союзниками, чем с центральными державами.

Будучи нейтральными, Соединенные Штаты хотели торговать с обеими сторонами в соответствии с правилами «свободного моря», утвердившимися за последние годы. Конечно, никто не ждал, что Соединенным Штатам позволят кому-либо поставлять оружие или амуницию. Но как насчет еды и других невоенных товаров?

Проблема состояла в том, что в развернувшейся войне еда считалась таким же военным товаром, как пушки, и каждая из сторон прилагала все усилия, чтобы голодом принудить соперника к сдаче. Каждый пытался остановить всю торговлю другого.

В теории обе стороны должны были в равной мере возражать против такого использования нейтралитета, который предлагали Соединенные Штаты, и в равной мере отнестись к ним враждебно. Однако самый крупный в мире флот был у Великобритании, именно она доминировала на море. И именно она патрулировала морские маршруты и вмешивалась в американскую торговлю. Что касается Германии, у которой такой возможности не было, она с готовностью согласилась на условия, предложенные Соединенными Штатами, отлично зная, что Великобритания станет возражать, и надеясь таким образом завоевать симпатии публики и вызвать гнев к англичанам.

Если бы Соединенные Штаты действительно были нейтральными, в точности это и произошло бы. Однако их нейтралитет оказался лишь формальным. Когда Великобритания нарушала американские права, Соединенные Штаты смягчали свои ноты протеста, хотя никогда не делали такого ради Германии; и Соединенные Штаты удовлетворялись объяснениями англичан, хотя в устах германцев они показались бы неудовлетворительными.

Более того, в теории Соединенные Штаты должны были возражать против займов любой из воюющих стран, поскольку это представляло бы собой нарушение нейтралитета, но на самом деле возражения отсутствовали. В 1915-м американские банки начали одалживать деньги Франции и Великобритании — деньги, на которые атакуемые страны могли приобрести припасы в Соединенных Штатах или где угодно. Германия таким преимуществом не пользовалась. К апрелю 1917-го союзникам было одолжено примерно 2 300 000 000 долларов, а центральным державам — 20 000 000. Это означало, что Соединенные Штаты сделали на победу союзников крупную финансовую ставку, ведь если бы союзники проиграли, они едва ли сумели бы расплатиться с долгами.

К 1915-му дела шли плохо для обеих сторон. Если судить по карте, казалось, будто у Германии все прекрасно. На западе ее армии проникли глубоко внутрь Франции, а в какой-то момент, вскоре после начала войны, едва не вошли в Париж. На востоке германцы сражались посреди Польши, являвшейся тогда провинцией России. На обоих фронтах германские армии нанесли больше ущерба, чем получили сами, и, в частности, русские были обескровлены.

Тем не менее это была не та война, которую планировали вести в Германии. Там готовились к тому, что в будущем назовут «блицкригом» — молниеносной войной. Германия рассчитывала «спикировать» на Париж, захватить его и вышибить Францию из войны; затем всей мощью обрушиться на большую, но плохо экипированную и плохо управляемую армию России и сокрушить ее. А уже тогда, став повелителем Европы, можно было бы заключить победоносный мир с Великобританией.

Но получилось по-другому. Франция умудрилась устоять против первого жестокого натиска (в основном по причине германских тактических ошибок, а не из-за чего-то еще), и теперь война превратилась в долгий-долгий поединок, в котором каждый истекал кровью. Тем не менее союзники, благодаря британскому господству на море, могли рассчитывать на бесконечные поставки из-за границы, тогда как центральные державы, в конце концов, обречены были «задохнуться», сколько бы побед они ни одержали.