История США от глубокой древности до 1918 года

Георга III вынудили отступить, но он попытался создать кабинет министров, в котором был бы представлен широкий диапазон взглядов, а во главе его пожелал видеть только Уильяма Питта. Будь Питт моложе и крепче здоровьем, некий шанс на примирение существовал бы, однако судьба решила иначе.

Никогда не отличавшийся крепким здоровьем, Питт стал совершенной развалиной, хоть ему еще не исполнилось и шестидесяти. Он согласился принять графский титул и стал первым графом Чатемским. Это вывело его из палаты общин, так что он оказался в гораздо более спокойной атмосфере палаты лордов. Он все больше отходил от активного руководства, а в течение нескольких лет вообще даже не появлялся в парламенте.

Герцог Графтон, сменивший его на посту премьер-министра, не обладал должными способностями, так что возглавляемый им кабинет на самом деле управлялся самым волевым из его членов. Им оказался Чарльз Тауншенд, остроумный человек с немалым ораторским даром, который проявлялся особенно ярко под влиянием спиртного. Единственное, чего ему не хватало, — это рассудительности.

Тауншенд был канцлером казначейства (это — министр финансов Великобритании), и в его обязанности входил сбор денег, которые обеспечивали бы деятельность правительства. Эта задача оставалась крайне неблагодарной, особенно в тот период, когда колонии были так горды тем, что добились отмены Закона о гербовом сборе.

Ни Тауншенду, ни остальным членам кабинета министров не пришло в голову подумать о том варианте, когда колониальные ассамблеи сами обложили бы американцев налогами. Им это показалось бы недопустимым признанием своего поражения и прецедентом, который неизбежно привел бы к полной потере британского контроля в колониях. Нет! Парламентским лидерам казалось, что Великобритания обязана сама облагать колонии налогами.

Но как это сделать?

8 мая 1767 года Тауншенд хорошенько угостился шампанским и, несколько разгоряченный, произнес речь, которая позже получила название «шампанской». В ней он сверкал и пузырился не хуже этого вина и осмеивал тех, кто находился к нему в оппозиции, а в особенности Гренвиля, который все еще не оправился от позора, связанного с принятием злополучного Закона о гербовом сборе.

Возмущенный Гренвиль заявил, что Тауншенд на словах храбрится, а сам не решается облагать американцев налогом.

Тауншенд гневно отверг это обвинение и поклялся, что начнет взимать с американцев налог, а затем приступил к осуществлению своего обещания.

Он не пошел на прямое налогообложение, а снова вернулся к косвенному налогу на американский импорт. Американцы никогда открыто не ставили под вопрос право Великобритании на контроль над торговлей и регулярно платили пошлины всякий раз, как их удавалось поймать, что случалось нечасто. В связи с этим Тауншенд решил, что достаточно просто обложить пошлиной новые товары, повысить пошлины на старые и улучшить собираемость.

К 29 июня он провел через парламент акт, по которому под пошлины попали чай, стекло, бумага и красители и который должен был вступить в силу 20 ноября 1767 года. Предстояло выпустить общие ордера на обыск, а таможенным чиновникам увеличить полномочия, чтобы прекратить контрабанду. Предполагалось, что таким образом удастся получать 40 000 фунтов в год. Часть этих денег будет направлена на то, чтобы платить колониальным губернаторам и судьям. В результате этого колониальные власти и суд стали бы подконтрольны парламенту, поскольку их доходы зависели бы не от колониальных законодательных органов, а от парламента.

Так называемые Законы Тауншенда были поистине вершиной непредусмотрительности. Их принятие без консультаций с колониями, предполагаемый способ сбора пошлины и объявленные цели — все вызывало у американцев раздражение. Если принять во внимание настроение в колониях, то эти законы стали провокацией к новым волнениям: осиное гнездо снова разворошили.

На самом деле осы еще не перестали летать, так что для того, чтобы они стали помехой, даже не требовалось дальнейшего раздражителя в виде пошлин. Хотя Закон о гербовом сборе и был отменен, Закон о постое остался в силе, и любого американца в любое время можно было обременить нежеланным гостем или гостями из числа британских военных в том случае, если генерал, командующий британскими войсками в Америке, считал нужным их к нему направить на постой.

Командующим генералом был Томас Гейдж, не отличавшийся ни тактом, ни способностями. Он приехал в Америку в 1755 году с Брэддоком, командовал авангардом при поражении у форта Дюкен (см. «Становление Северной Америки») — и сумел выжить. В дальнейшем в ходе войны он ничем не отличился и в 1763 году в ранге генерал-майора стал главнокомандующим британскими силами в Северной Америке. Именно он попросил парламент принять Закон о постое, что никак не способствовало его популярности у американцев.