История страны Алуанк

Тогда, услышав все это [от гонцов], великий царь Хосров двинулся как поток или как лев на охотников, или как медведица, у которой убили медвежат. И хотя он хорошо видел, как они объединились и ополчились на него, но по дальновидности своей не показал ничуть своего страха или робости перед ним, но ответил ему гордо, с великими угрозами: «Пойди, скажи царю своему и брату нашему, что с давних пор род ваш был чтим и почитаем предками моими и мною так же как [род] брата любезного, и мы с сыновьями и дочерьми сроднились друг с другом. И ныне не должно и не пристойно тебе оставлять своих же и повиноваться словам слуги моего, удальца ромейского». [С этим] туркан{191} и вернулся в свою страну.

Между тем император, взяв свое войско, двинулся на персидские земли, стремясь с большим упорством достичь столицы царя персидского. Когда царь персидский увидел, что так и не избавился он от него и что [напротив], тот смело движется на него [т. е. на Хосрова], то отступил и добежал до самой столицы своей, до великого Тизбона{192}, а жен, наложниц и детей своих переправил на другой берег реки Дклат. Созвал, собрал он небольшие силы, которые были там, снарядил их и отправил против императора. Почестями и подарками он склонил, уговорил некоего вельможу, известного при дворе храбростью своей, дал ему новое имя — Рочвеh [***]{193} и, уговорив его взять предводительство над отправляемым войском, направил, двинул их против волн [войск неприятеля]. Тот против воли, в страхе [перед царем], повиновался, но знал, что наспех собранное слабое войско Хосрова будет разбито [войсками] императора. И он не раз, не два, но [трижды] и четырежды, осторожно [обращаясь] с письмом к царю своему Хосрову, писал: «Не о своей только смерти, но и о гибели твоих войск я заранее говорю тебе, если ты немедленно не подкрепишь тыл моих войск. Сам я не боюсь смерти, остальное ты знаешь».

Тогда царь велел написать ему [следующий] ответ: «Не бойся их, но сражайся и побеждай», а в последний раз в сильном гневе написал ему: «Если не можешь победить, разве не можешь умереть?» Прочитав это строгое повеление царя, [полководец], подняв руки к солнцу и луне, воскликнул громогласно перед войском: «Боги мои, рассудите меня и царя моего жестокого». И, бросившись в битву, погиб сам и погибло войско его от рук греков и уподобились они пыли, уносимой бурей.

Когда персидские вельможи узнали об этом страшном поражении персидских войск, стали роптать между собой и говорили: «До каких пор еще будут течь потоки крови мужей арийской страны в битвах то тут, то там? До каких пор быть нам в страхе и дрожать от кровожадного царя нашего? До каких пор еще будут отбирать имущество наше и достояние в пользу двора, а золото и серебро наше — в казну царя? До каких пор будут крепко заперты проходы дорог, препятствуя тем самым выгодам от торговли с другими странами? До каких пор нам жить в страхе перед его страшными повелениями? Разве не истреблял он и не поглощал, как море, достойных сородичей наших, правителей стран? Разве не погибли многие братья наши в разное время, истерзанные по его повелению группами и толпами, некоторые даже утоплены были. Разве не он разлучал мужа с женой, отца с сыном и не отправлял их к дальним народам в рабство и служение и толпами поселял их у пределов жестокого неприятеля?»

Это и еще многое тому подобное говорили о нем шепотом друг другу, но никто не осмеливался говорить что-нибудь громко, пока не настало время конца его жизни. И тогда восстал некий нахарар из его преданных домочадцев — наставник старшего сына, звали которого Кават. Вступив с ним в заговор, он подговорил [Кавата] убить отца своего и, истребив многочисленных братьев, завладеть царством персидским. Лукавством и ухищрениями наставника своего он обольстил и возмутил всех вельмож [и служителей] при дворе Хосрова. [Наставнику] удалось склонить сердца всех на сторону своего питомца Кавата, чтобы воцарить его вместо отца.

ГЛАВА XIII УБИЙСТВО ХОСРОВА