История сыска в России. Книга 2

Семякин указывает, что наблюдение за деятельностью эмигрантов за границей осуществляется при помощи: 1) консулов в Париже, Вене и Берлине и вице-консула Шафи-рова в Сулине, 2) сношения пограничных жандармских офицеров с пограничными прусскими, австрийскими полицейскими властями, 3) краковского полицейского комиссара Костржевского и 4) корреспондентов Департамента полиции в Бухаресте, Вене, Женеве и Париже.

Семякин дает следующую характеристику всех этих учреждений и лиц:

1) Консулы в Вене и в Берлине, поддерживая оживленные сношения с Департаментом, вполне обстоятельно исполняют все требования последнего и сообщают ценные сведения как о русских подданных, участвующих в революционной деятельности преступных сообществ в Австрии и Германии, так и о проявлениях социально-революционного движения вообще в названных государствах. Генеральный консул в Париже, не имея, по-видимому, связей с Парижской префектурой, ограничивается формальным исполнением требований полиции. Расходы всех трех консулов на секретные надобности не превышают двух тысяч рублей в год.

Вице-консул в Сулине Шафиров доставляет сведения неравномерно, и Департамент полиции даже не знает личного состава, деятельности и сношений эмигрантов в Румынии. По мнению Семякина, командировка Милевского в Бухарест исправит положение дела; но, кроме того, необходимо увеличить денежные затраты на агентуру в Румынии. Шафиров получает всего на это дело 3 тысячи рублей в год.

2) Сношения пограничных жандармских офицеров с соседними прусскими и австрийскими полицейскими властями не дали до сего времени, по новизне дела, ощутимых результатов. Лишь сношения капитана Массона с краковской полицией приносят, по мнению Семякина, значительную пользу для уяснения социально-и национально-революционных происков галицийских поляков. Майором же Дедил-лем (сношения с галицийскими властями) и начальником Подольского губернского жандармского управления Мазуром Семякин недоволен, особенно последним, так как его экзальтированные сообщения представляются бессвязным лепетом нервно расстроенного человека. Впрочем, и расход на эти международные сношения был крайне незначительный — 300 рублей Массону и 90 рублей пособия Мазуру.

3) Несомненное значение имеют обстоятельства и вполне верные сообщения Костржевского, но, к сожалению, меланхолично сообщает Семякин, сношения эти совершенно не оформлены, и отсутствие какого-либо вознаграждения за них не дозволяет Департаменту злоупотреблять любезностью Костржевского. Эта любезность была вскоре вознаграждена: комиссар Костржевский получил орден Станислава 3-й степени.

4) Корреспонденты Департамента: Милевский — человек добросовестный, исполнительный, получает 150 рублей, просит 200 рублей ввиду дороговизны жизни в Бухаресте.

Стемковский в Вене — вполне бесполезен, пишет редко, дает ложные сведения, повторяется, получает 200 рублей.

Гурин в Женеве — “несомненно внутренний агент”, проницательно заявляет Семякин, и находится в сношениях с видными представителями эмиграции. Все сообщения гурина до сего времени представляли интерес и многие из них подтвердились фактами. Судя по его частной переписке с Рачковским, Гурин, человек добросовестный и агент школы современной, на почве “воздействия и компромиссов, получает 275 рублей с разъездами”.

Корвин-Круковский и бригада Барлэ. Семякин дает весьма лестный отзыв о деятельности Барлэ, но совершенно уничтожающий о Корвин-Круковском, который, по его мнению, делом не интересуется, не понимает его и даже не дает себе труда разбирать письма, доставляемые ему Барлэ, заваливая всяким хламом департамент. Из 4 тысяч рублей, отпускаемых ежемесячно Круковскому, он получает на свою долю не менее 1500 рублей, расписывая их по разным рубрикам отчета. Барлэ утверждает, пишет Семякин, что для ведения всего дела в Париже достаточно 6 тысяч франков в месяц (2400 рублей).

Из записки Семякина видно, что содержание всех агентов департамента за границей обходилось в то время в 58080 рублей в год.

Семякин не задается широкими преобразованиями заграничной агентуры, но все же предлагает некоторую внутреннюю реорганизацию, которая сводится, в сущности, к следующему: увеличить суммы, отпускаемые на шпионскую деятельность консулам, увеличить жалованье Милевскому и предоставить в распоряжение австрийского комиссара в Галиции Костржевского 3 тысячи рублей ежегодно; что касается парижской и женевской агентур, то прежде всего Семякин предлагает уволить Корвин-Круковского и заменить его Рачковским, как человеком довольно способным и во многих отношениях соответствующим этому назначению. Рачковскому может быть назначено сверх получаемого им содержания в 250 рублей еще 250 рублей в месяц на разъезды в Женеву и другие места, телеграммы, почтовые и иные мелкие расходы. Кроме сего, подчеркивает Семякин, необходимо приобрести в Париже из местных эмигрантов внутреннего агента, который находился бы в непосредственных сношениях с Рачковским.