История сыска в России. Книга 2

Переговоры эти вначале были разрешены Департаментом полиции и касались организации забастовок и стачек на русских заводах и проведения в России взрывов железнодорожных мостов, заводов военных заготовок и супердредноута “Мария”. Конечно, переговоры эти велись под флагом военной контрразведки.

На того же Литвина Красильниковым возлагались иногда переговоры с лицами, предлагавшими свои услуги заграничной агентуре, или с теми революционерами, которые, по предположению агентуры, могли быть завербованы.

Таким образом, этому ловкому полицейскому чиновнику давались самые ответственные поручения, несмотря на то что петербургское и парижское начальство прекрасно знало, что Литвин — лицо, не заслуживающее никакого доверия. Для характеристики Литвина его начальством приводим следующую справку от 4 декабря 1912 года, найденную в делах заграничной агентуры: “Литвин, Антон Иванович, губернский секретарь, поступил на службу в Варшавское отделение 11 августа 1904 года; 12 марта 1906 года произведен в первый классный чин и 5 января 1907 года назначен на должность чиновника для поручений названного отделения.

Заведуя агентурой, Литвин, как обладающий смелостью и трудоспособностью, с выдающимся успехом провел ряд наиболее серьезных дел по террористическим выступлениям при обстановке, явно опасной для его жизни, за что по ходатайству и.д. Варшавского обер-полицмейстера в ноябре 1907 года был представлен варшавским генерал-губернатором к ордену св. Владимира 4-й степени, но означенное ходатайство уважено не было, и в Департаменте полиции последовало представление его к ордену св. Станислава 3-й степени. Впоследствии по статуту Литвин награжден был орденом св. Владимира 4-й степени.

В 1908 году на имя г. министра внутренних дел поступила телеграмма от еврейки Луцкой с жалобой о том, что Литвин с целью вымогательства тысячи рублей денег от ее мужа заключил последнего под стражу.

Подробное расследование по сему делу по приказанию бывшего директора Департамента полиции сенатора Трусевича было потребовано от помещика варшавского генерал-губернатора по полицейской части и поступило на обсуждение инспекторского отдела Департамента полиции для разрешения вопроса о предании Литвина суду. Однако инспекторский отдел в последнем заседании по этому делу, состоявшемуся 6 июня 1909 года, не нашел достаточных данных, изобличающих Литвина в означенном преступлении, и постановил: возвратить дело по принадлежности как не вызывающее никаких распоряжений со стороны инспекторского отдела.

Вместе с тем инспекторский отдел поставил через Особый отдел Департамента полиции сообщить помощнику варшавского генерал-губернатора по полицейской части, что Литвин, будучи чиновником для поручений охранного отделения, производил обыски и расследования по общеуголовному делу о хищениях и кражах, чем и нарушил основные правила деятельности охранных отделений.

Из доклада о проверке в 1910 году политического розыска при Варшавском охранном отделении усматривается, что Литвин проявил ряд неправильных действий по заведованию секретной агентурой и допустил своих секретных сотрудников к совершению провокационных действий, кроме того, от секретных сотрудников поступили заявления о недобросовестной расплате Литвина с ними.

Ввиду изложенного предложено помощнику Варшавского генерал-губернатора по полицейской части отвести Литвина от единения с агентурой и по истечении некоторого времени устроить его вне розыскных учреждений Привислинского края.

6 июня 1911 года от варшавского обер-полицмейстера получено письмо на имя директора Департамента полиции, в котором сообщается о том, что Литвину, за участие его в недобросовестной игре в карты в Варшавском русском собрании, предложено оставить службу в Варшавском охранном отделении.

Кроме того, по имеющимся в департаменте сведениям, Литвин при возбуждении вопроса о возможности оставления им службы в отделении и не рассчитывая после ухода из отделения на какое-либо место, высказывал, что он постарается о своем удалении против его желания возбудить дело судебным порядком и обнаружить при этом секретные дела, касающиеся его службы в отделении, ввиду чего сообщено было генералу Утгофу об учреждении за Литвином секретного наблюдения.

В июне 1911 года в департамент полиции явилась жена Литвина и заявила, что ее семья, состоящая из двух сыновей школьного возраста, за увольнением ее мужа обречена на голодание. Из дальнейшего разговора с г-жой Литвин усматривалось, что ее муж будто бы вел игру под давлением полковника Глобачева и что если ее муж не будет устроен, то, по-видимому, они намерены перейти на путь каких-то открытий.