История тайных обществ, союзов и орденов

24 июня 1721 г. великим мастером впервые сделался дворянин, герцог Монтегю. В последующие годы в масоны вступает большое число представителей высших классов. Можно упомянуть герцога Ричмонда, лорда Пейсли, сэра Томаса Пренденгаста графа Inchquin, графа Dalkeith, шестерых сыновей короля Георга III Английского и других. Ввиду этого исчезли последние препятствия, которые ставило правительство распространению союза, исчезло недоверие и рассеялось предубеждение, с которым все классы общества всегда встречают новые непривычные явления жизни. Двери мира открылись союзу человечества, и он не замедлил воспользоваться этим, чтобы начать свое победное шествие.

Лишь в 1723 г. Великая ложа сформулировала в так называемых «старых обязанностях» основное положение франкмасонства. «Франкмасонство представляет собой центр объединения и создает тесное содружество между людьми, которые иначе никогда не были бы близки друг другу». Хотя и в измененной нередко формулировке, дух истинной, чистой любви к человечеству, украшающий собою «старые обязанности», всегда оставался руководящим принципом деятельности франкмасонов. Второй камень в фундамент франкмасонов был заложен Великою ложей 21 ноября 1724 г. — учреждением кассы для поддержки нуждающихся братьев и ближних; в эту кассу каждая ложа должна была вносить свои вклады, соответственно степени своего благосостояния и числу членов. Хотя деятельность кассы вследствие недостатка средств и была в первое время весьма незначительна — ее поступления лишь в

1770 г. достигли 1500 фунтов, — это все же поставило достойную цель практической деятельности братии.

Новый союз франкмасонов, подобно прежнему союзу, делал возможным общение между представителями всех классов общества. Здесь сталкивались для общей работы люди всех сословий, всех профессий и исповеданий — громадный прогресс как в деле личного совершенствования каждого отдельного человека, так и в деле воспитания всего человеческого рода. Единственным мерилом человеческого достоинства служили для франкмасонов чистота нравов, душевная доброта и любовь к истине. Они, правда, сохраняли еще символы строительных лож, их организацию и прием, но, по примеру прежних обществ, придавали им иной внутренний смысл.

Великой ложе охотно приписывают весьма далекие цели. Но ни история ее развития, ни сохранившиеся протоколы ее заседаний ничего не говорят об этом. Нельзя, однако, не заметить, что Великая ложа нередко делала весьма важные постановления. Так, уже очень рано она присвоила себе особое право, на основании которого ни одна ложа не могла быть учреждена без согласия Великой ложи.

И, в самом деле, вряд ли существовала когда‑либо хотя бы одна признанная франкмасонская ложа, учреждение которой состоялось бы помимо Лондона. Но все же прошло довольно много времени, прежде чем Великая ложа решилась громко заявить о своем авторитетном положении. Ее первоначальная власть и снисходительная слабость по отношению к подчиненным ей организациям, ее безучастное отношение к собственным великим задачам, ставшее особенно заметным в эпоху 1741–1751 гг., привели к столкновениям и раздорам между членами распространившегося в то время уже по всем цивилизованным странам союза и вместе с тем к опасному регрессу в ходе его внешнего развития.

Уже в 1724 г. франкмасонские отступники образовали реакционное сообщество. Это был Орден гормоголов. Он составился из приверженцев Стюартов и римской церкви, которые в страстных памфлетах стали нападать на правительство и создали этим кое — какие неприятности также и для своих прежних друзей. Но те безучастно проходили мимо этих веяний эпохи и с непостижимой беззаботностью предоставляли событиям идти своим порядком.

«Старые обязанности» поручали выбор мастера лишь ограниченному кругу лиц, занимавших должности надзирателей. Чтобы возбудить в высших классах общества более активный интерес к стремлениям союза, решено было возводить в звание великого мастера лишь лиц из высших классов; их вступление облегчалось еще тем, что их не только посвящали в течение одного вечера, но и возводили сейчас же во все степени. Такие члены, не знакомые с франкмасонским ритуалом, не были, конечно, в состоянии выполнять обязанности, возлагаемые на них их званием. Они должны были постоянно прибегать к помощи депутатов из мастеров. Все это вызвало недовольство в среде членов братства. В предпочтении высших классов они увидели нарушение братского равенства. И они были совершенно правы. Но лучшее — враг хорошего. Можно сомневаться в том, что франкмасонство при других условиях достигло бы в столь короткое время такого пышного расцвета, который вызвал изумление как современников, так и потомства.

Недовольство братьев росло по мере того, как деятельность лож грозила совершенно заглохнуть среди бесконечных, нередко сводившихся к кутежам пиршеств, блестящих празднеств, торжественных процессий и тому подобных бессмысленных увеселений, устраивавшихся как будто специально для издевательства над высшими задачами союза.