История тела. Том 3. Перемена взгляда: XX Век

Раньше всех других сфер от стыдливости избавилась реклама. Начиная с 1900‑х годов она не боится показать совершающих свой туалет женщин в соблазнительных корсетах. Эти изображения внесли свой вклад в десакрализацию женского тела. Образовавшуюся таким образом нишу заполнили почтовые открытки, одно из основных направлений массовой культуры вплоть до 1940 года. Сначала они прибегают к манере шаловливого намека, обыгрывая риторику крепости, захваченной доблестным солдатом, которого рисуют либо «до» — сдержанно влюбленным, либо «после» — томным, лежащим на смятой постели. В военное время подобные намеки стали использоваться в кино, существенным образом влияющем на выработку стандартов любовных отношений и поведения. А начиная с 1930‑х годов сексуальность появляется не только в виде аллюзии, но и инсценируется, о чем свидетельствуют фильмы и афиши того времени: обольстительницы в комбинациях и подвязках, млеющие любовницы, раскинувшиеся на кровати, страстные поцелуи, красноречиво говорящие о желании и удовольствии.

В 1956 году лицемерие выходит из моды. Фильм «И Бог создал женщину» Роже Вадима стал переломным, и вовсе не потому, что в нем изображены любовные увлечения молодой свободной женщины — в 1953 году Бергман уже делал подобное в картине «Лето с Моникой», не вызвав полемики, — а в связи с тем, что его героиня, сыгранная Брижит Бардо, предстает обнаженной (хотя на самом деле ее тело облачено в облегающее трико телесного цвета). Что касается сцены принятия ванны после адюльтера, показанной Луи Малем в фильме «Любовники» 1958 года, то она вызвала дискуссии из–за поднятой в ней темы физической любви. Начиная с 1960‑х годов право на сексуальность все более утверждается на экране: примеры — фильмы «Коллекционерша» (1967) Эрика Ромера, где показаны параллельные любовные связи обычной молодой девушки, и «Семейный очаг» (1970) Франсуа Трюффо, в котором измена перестает быть поводом для драмы. Потом наступает время, когда в любовных сценах начинают показывать переплетение тел, что все больше подтачивает нормы приличия; оральный секс, которым в фильме Беллоккьо «Дьявол во плоти» (1986) занимается Марушка Детмерс; случайные гомосексуальные связи, без обиняков изображенные Стивеном Фрирзом в фильме «Навострите ваши уши» в 1987 году.

Различие между эротическими фильмами и фильмами «категории X», таким образом, нивелируется. Последующий успешный прорыв порнографии в киноиндустрию говорит о более широком процессе коммерциализации тела, превратившегося в сексуальный объект[158].

3. Порнография и коммерциализация тела

В первой половине XX века главным носителем порнографии остается роман, который по–прежнему ограничен к распространению и скрыт в «преисподней» Национальной библиотеки, однако уже начинают появляться песни, памфлеты и парамедицинская литература на эту тему[159]. Цензоры того времени ревниво блюдут чистоту нравов. Роман «Холостячка», где последовательно описаны любовные приключения молодой эмансипированной женщины, в том числе и гомосексуальные (впрочем, без ухода в интимные подробности), стоил его автору, Виктору Маргериту, Ордена почетного легиона, которого его лишили в 1922 году. Некоторые известные авторы, написавшие помимо своих главных шедевров эротические или порнографические тексты, скрывали свои непристойные произведения. Так, Гийом Аполлинер тайно опубликовал «Одиннадцать тысяч палок», а Луи Арагон распространял свои эротические тексты под псевдонимом. Роман Д. Г. Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей» подвергся общественному осуждению.

Но порог толерантности стремительно повышался в течение 1950‑х годов. Опубликованную в 1954 году «Историю О», в которой описаны садомазохистские сцены, расценили как порнографический роман, несмотря на то что она написана «высоким» стилем, тогда как «Эммануэль»[160], где повествуется об эротическом дебюте в Бангкоке, избежала подобного приговора. Впрочем, начиная с этого времени порнография в литературе становится умирающим жанром. Протестная сила недовольства существующим порядком вещей, которая подпитывала этот жанр с XVIII века, начинает постепенно сходить на нет в «прекрасную эпоху», несмотря на короткий период возобновления в 1960‑е годы, когда авторы–бунтари хотят разрушить ценности буржуазного общества, вынося на обсуждение проблемы, связанные с сексуальностью. В результате основным носителем порнографии становится изображение.