История тела. В 3-х томах. Том 1. От Ренессанса до эпохи Просвещения

В мемуарах Шаватта, скромного чесальщика шерсти эпохи Людовика XIV, перечислено поразительное количество забав, в которых участвовал этот лилльский рабочий конца XVII века: мяч, лакросс[591], бурлуар[592], кегли, плаванье, катание на коньках, стрельба из арбалета и даже «метание копья с деревянной лошади»[593]. Как правило, Шаватт играет по настроению или побившись об заклад, без какой–либо регулярности или последовательности, его практики подвижны и почти непредсказуемы: они никогда не подвергаются категоризации, не рассматриваются как нечто единообразное и целостное. Ни малейшего сходства с современным спортом, устройство которого, напротив, формирует сферу унифицированного поведения, подчиненного временной программе и особому календарю, строго распределяющему установленные состязания в течение года. Практически нет упоминаний особых мест для этих развлечений, игровым полем может быть все городское пространство: на площади перед церковью играют в мяч, на засыпанных снегом улицах — в лакросс, у городских рвов проводятся стрельбы. Но чесальщик шерсти никогда не останавливается на них подробно, если только речь не идет о потасовках и их последствиях. Мимоходом он отмечает «большое число людей», играющих «в разных местах на стенах этого города»[594], или, порой, «молодых девушек», которые забираются на деревянного коня[595]. Ни разу игра не описывается полностью со всеми ее перипетиями, длительностью, последовательностью, началом и концом.

В классическую эпоху физические игры такого рода делятся на две категории: игры на пари, когда ставки делают сами участники, и призовые, когда победителя ожидают награда и почести. Две манеры играть, две манеры соревноваться, каждая из которых, в зависимости от социальной группы, имеет множество дополнительных нюансов, напрямую связанных с общественными структурами Старого порядка.

Многочисленные пари возникают неожиданно, порой в результате мгновенного решения: взять, к примеру, того швейцарца, который в 1594 году, побившись об заклад, со шпагой на боку берет приступом амьенский собор и забирается на его шпиль[596]; или молодого человека, который в окружении десятка людей неистовствует в лодке на Темзе 1 мая 1653 года, — для зрителей, собравшихся на берегах реки, условия пари остаются неизвестны[597]. Говоря шире, практически все распространенные игры подразумевают битье об заклад, будь то игра в мяч, в кегли, в снежки или в шары. Это самый простой способ затеять игру, к тому же пари обеспечивает ей минимальную серьезность, вносит элемент риска, добавляет напряжения. В отсутствие структур, которые гарантировали бы участие игроков в этих случайно завязывающихся состязаниях, пари заставляет играть по–настоящему. Оно мобилизует участников: без него невозможно представить себе эти институционально незакрепленные соглашения, процветавшие при полной произвольности времени и места: «Надо на что–то играть, иначе игра лишается интереса»[598], как около 1530 года сказано в «Разговорах запросто» Эразма.

Прекрасный тому пример — игра в ручной мяч. За редкими исключениями, в XVI–XVII веках она непредставима без денежного заклада, который кладется у сетки. Залы для игры в мяч задуманы как игорные дома и по названию, и по функции, тем более что там же нередко играют в карты и в кости. Согласно патенту Франциска I (1545), выигрыш приравнивается к оплате труда: «Все, что будет собрано при игре в мяч, должно быть уплачено победителю в качестве разумного погашения долга, возникшего от затраченных им усилий»[599]. Порой зрители оказывают финансовую поддержку игрокам, как это было в 1648 году, когда «рыночные торговки» принесли в «игорный дом в квартале Марэ–Тампль» двести экю в поддержку герцога де Бофора[600]. Практики, превращающиеся в страсть: так, в конце XVI века кардинал де Гиз берет в услужение человека исключительно из–за его игрового мастерства, чтобы тот подавал ему мячи[601]; или, несколькими годами позже, Ревароль включается в игру, несмотря на деревянную ногу, и на некоторое время заставляет о ней позабыть[602].

b) Призовые игры

Совершенно иначе устроены призовые игры, которые, как мы видели на примере благородных скачек за кольцом или буржуазной стрельбы по попугаю, могли происходить достаточно регулярно. Наиболее показательны (и наиболее популярны) из них те, что связаны с приходскими праздниками. Они имеют самые различные формы: в Бретани это борьба, в Провансе — бег или прыжки, в Меце — метание камней и тоже бег[603], в Монпелье — поединок в воде[604], как иногда в Лилле и Одамбурге[605], это может быть и игра в мяч. Победитель демонстрировал собравшимся свою силу или ловкость, праздничный пир скреплял общинную солидарность. Соревновательность и получение признания, особенно среди молодежи, остаются могучим стимулом этих регулярных противостояний, привязанных ко дню местного святого покровителя.