История тела. В 3-х томах. Том 1. От Ренессанса до эпохи Просвещения

Тексты демонстрируют, какую значимость имеет кровь в актах умерщвления плоти, которые, однако, сами праведники отнюдь не всегда считают таковыми[74]. Разве Христос не проливал обильно свою кровь, ту «драгоценную кровь», культ которой процветал в Средние века? И разве первые христианские мученики не отдавали, не щадя, свою кровь в амфитеатре? Отношение мистиков к крови двойственно: с одной стороны, это отвращение — «кровь — это та вещь, что ужасна сама по себе», согласно святой Гертруде, с другой, превознесение — «как была бы прекрасна моя белая одежда, если бы она была окрашена кровью», говорила Екатерина Сиенская, выражая стремление к мученичеству. В Испании XVI века распространение культа крови совпадало с появлением первых статутов о чистоте крови. Теперь вся та кровь, что сочилась из ран бичуемого, та кровь, что сохраняли на белье или в сосудах, когда святой умирал, представала как живая и благородная часть тела. В рассказах о монахинях постоянно упоминается «святая кровь», благородная кровь, которая «только и стремится к тому, чтобы быть пролитой». «Каждодневное мученичество готовит к великому мученичеству крови»[75].

Дабы покарать тело, объятое желаниями, погасить огонь вожделения, победить пылающую плоть, зачастую нет другого средства, кроме как погрузиться в холодную воду; она одна может потушить пожар, грозящий вас погубить. Именно по этой причине кающийся грешник Пьер де Керьоле, умерший в 1660 году, зимним утром бросается в наполненную водой яму и потом несколько часов ходит в заледеневших одеждах. Игнатий Лойола во время своего пребывания в Париже в середине XVI века также окунулся в ледяную воду; но в данном случае его намерение было иным, ибо он желал усмирить не собственную плоть, а плоть того сластолюбца, которого он встретил по дороге. Он объявил, что останется в воде до тех пор, пока этот закоренелый грешник не отречется от своей преступной страсти. Но это были и для них исключительные поступки; а вот Педро д’Алькантара в ту же эпоху сделал погружения своей постоянной практикой умерщвления плоти. Таким образом, для того чтобы лишить тело страстей, его необходимо подвергнуть лечению, которое кажется напрасным и опасным. Напрасным, поскольку оно отсылает к метафоре: телесный пожар тушится холодной водой; опасным, поскольку такое лечение расшатывает здоровье. Но не это ли и есть искомая цель?

«Пророчица нового времени», «Свет мира», Антуанетта Буриньон — одна из светских мистиков, появлением которых сопровождалось религиозное обновление начала XVII века[76]. Уже в очень юном возрасте она осознала разрыв между поступками людей и их провозглашаемыми принципами. Ее поведение не соответствовало ее возрасту: она отказывалась от удовольствий и развлечений, предпочитая играть в «монастырь» или «скит». Когда ей было шестнадцать лет, отец не пустил ее в монастырь и она решила жить дома как отшельница; она хотела достичь идеала, обуздав потребности тела. Антуанетта не ела по два или три дня, носила власяницу из конского волоса, которая впивалась ей в тело, ей нравилось совершать прогулки «на кладбище, к оссуарию, дабы созерцать останки мертвых», она упивалась мыслью, что через непродолжительное время ее тело, ее «остов» уподобится им. И затем в один прекрасный день она решила оставить свою семью и «удалиться в пустыню»… Получив жестокий выговор от отца, который возвратил ее домой, она решила сделать из своей комнаты келью, проводила дни и ночи в созерцании, молитвах, посте, засыпая лишь на три часа в сутки в гробу, который ей тайно принесли. В октябре 1639 года она окончательно решила уйти, предупредив отца, который проклял ее. Так для нее началась бродячая жизнь, закончившаяся только с ее смертью.

Вся ее религия заключается в отказе от мира, от любых привязанностей, от семьи, от деятельности. Она часто общается с Богом, который позволяет ей предвидеть будущее, она много пишет, принимает верующих самых разных убеждений, медиков, хирургов, теологов и философов, стремясь внушить каждому суровые правила жизни. Своей безотчетной набожностью, своим прозелитизмом она наживает непримиримых врагов среди церковников и вынуждена всю жизнь бежать из одного города в другой. Эта неутомимая миссионерка всегда находилась в пути, посещая новые общины и обращая новых адептов. Она не щадила себя и кончила свои дни в трудах.