История Темного Властелина

«Любезный Дракон Триградья! Несказанную радость доставляют мне слухи о вашей расторопности! Воистину только лишь непредсказуемость горячо ненавидимых нами способна одновременно удивлять, злить и восхищать!

Я в полной мере оценил ваш неожиданный отъезд с пресловутого Черного Схода и с прискорбием признаю, что зря в такой спешке отправлял туда своих слуг, для передачи моего личного послания. Из уст в уста. Но ничего не бывает напрасно – у меня появилась возможность в скором времени самолично повидать вас.

Рассчитываю не позднее чем через луну войти под своды Цитадели в качестве почетного гостя. И в связи с этим могу порекомендовать вам – готовить места для гостей. У меня будет большая свита. Как вы понимаете, все это от больного тщеславия – но не моего, конечно же. Просто царь Яромир Славный, как и многие другие венценосные особы не любит путешествовать в одиночку.

Рекомендую вам уведомить собственных слуг, что у них отныне есть два пути. Либо они будут служить на празднике в честь нашего визита, либо... как писали мудрые – молодые могут умереть, а старые должны.

Чувствую, как сильно вы предвкушаете наше скорое свидание.

Прошу только не рвите письма. Я понимаю ваше бедственное положение и поэтому разрешаю, если захотите использовать оборот для написания ответа.

Очень жду нашей встречи.

Саламат Вахрсагэр будущий Повелитель необъятной Ойкумены».

Я оторвал взгляд от затейливых черных письмен и взглянул на летучее отродье. В зеркальных бусинах ненормально больших глаз отражались мы с Келькутом. Вахрсагэр, значит. Хм. Сдается мне это старая речь Эрц.

Саламандра. Что означает слово «вахрсагэр»?

Э-э... – вопрос застал его врасплох. Келькут яростно заскреб бороду. – «Саг»... знаток... нет, кажется, друид... а «Вахр»... нет, «эр» означает превосходство. Вахрсагэр... получается что-то вроде Черный друид. Это если дословно, – принялся он объяснять. – Но вот если это применять как имя собственное, то скорее даже Черный Создатель. Причем черный означает не цвет, но уровень изначального мастерства. Черный – подлинный, первый, настоящий. Вроде как равный по своему умению творить, Создателю мира.

Саламат не страдает от избытка скромности, – подметил я. – Тоже мне Царь Царей. Да и с лаконичностью изложения у него огромные проблемы. Сколько пустых слов долженствующих объяснить мне, что на Черном Сходе готовилось очередное бездарное покушение. Как будто я не знал.

Единственной заслуживающей внимания новостью был союз этого убогого и царька. Рассчитывают победить меня вдвоем? Зато теперь я могу примерно сказать, кто сейчас выжидает своего часа в Волчьей Пасти. Ну не кретин ли – раскрывать свой план заранее?

Летун пронзительно запищал. Без сомнения в этом извращенном теле живет разум подобный человеческому. Тварь интересует, буду ли я отвечать на послание.

Интересная зверушка, – задумчиво протянул я. – Напомни, Саламандра были у нас подобные гости раньше?

Да нет вроде бы... – неуверенно нахмурился маг. – Это первый.

Ага, – меня известие обрадовало. Оно подтверждало одну мою догадку. – А нет ли на нашем гостюшке какого-нибудь «поводка»?

Тварь, услышав последние слова, сердито заухала и попыталась подняться выше. Но взвихрившийся порыв ветра легко смел крылатую бестию в сторону, и стал прижимать к земле, не давая подняться.

Сторожевые заклятья Цитадели работали безупречно. Кроме того, ветер относил смрад, исходящий от существа в сторону.

Не ерепенься, – посоветовал я, глядя на тщетные попытки повизгивающего посланца убраться куда подальше. Направленная на тварь ладонь мага мелко задрожала. Вокруг мехового ворота летуна проступило дымчатое подобие ошейника с раздраженно извивающимися черными щупальцами.

Есть. Его определенно вели в сторону Цитадели, – шумно выдохнул Келькут. – В шкуру ублюдка зашит артефакт-якорь. Подобные штуки Саламатовы алхимики уже давно придумали для работорговли.

Замечательно. И как далеко «ловцы» этой птахи? – я не сводил глаз с припечатанной к площадке твари. Не имея сил подняться, она медленно ползла по земле, цепляясь лапами и острыми крючьями на крыльях.

Я не силен в поиске, – признался маг. – Но можно найти, у нас есть талантливые «друидисты»[22]. Дело десяти минут.

У меня тогда только один вопрос. Обязательно ли сохранять жизнь этой бестолковой поделке спятившего алхимика?

Тварь истошно заверещала, изо всех сил заработав крыльями. Келькут без суеты извлек из складок своего плаща тонкую веточку, испещренную вязью крохотных рун. Сухой треск и один обломок ветки безошибочно угодил прямо в пернатое брюхо уродца. Режущий уши вопль умолк, точно отрезанный ножом. От вспышки холодного сводящего судорогой глаза света я крепко зажмурился, сквозь зубы поинтересовавшись:

Какого блазеня, Келькут? – от удивления я даже имя перепутал, но маг не подал виду. – Волшебные фокусы в твоём исполнении меня здорово удручают...