История Темного Властелина

— О плаще мне ничего не известно. Я же не всезнающ.

— Ну, если это единственное, что тебе не известно то теперь можешь претендовать на титул всезнающего, — нагло заверил его я. — То, что ты просто трусил связываться с Астис мне ясно как белый день. Но вот и с её ко мне отношением ты тоже немного просчитался, великий маг.

— Может быть. Я же не всезнающ, — натянуто улыбнулся ставший неестественно спокойным Каллиграф. — Могу в чем-то ошибиться. Но суть всегда верна.

— И после этих слов я самовлюбленный?!

— Не буду я с тобой спорить. Просто скажи, ты хочешь, вернуть кольцо или нет?

— Эй-эй, не увиливай от ответа!

— Хочешь или нет?

— Я говорю, что ты слишком высокого о себе мнения! Попроще!

— Может тебе дать пару дней подумать?

— Хочу. Давай свою безделку, — я решил, что с этим болваном спорить бесполезно и протянул руку. Маг отрицательно покачал головой:

— В кормушке для птиц.

— Ты хранишь древний реликтовый артефакт в кормушке? Среди пшена и птичьей слюны? Нет слов.

С наслаждением выпрямившись, я подошел к окну, отмечая как за время нашей неспешной беседы, переменилось положение солнца. Не без брезгливости запустил руку в кормушку, вороша остатки птичьего обеда. Ну и гадость! Больная фантазия у этого мага, ничего не скажешь.

Пальцы поскребли по деревянному донцу и наткнулись на округлый предмет. Кольцо!

На миг у меня сердце ухнуло в пятки. Но, спешно извлекши колечко, я обнаружил, что оно имеет весьма ограниченное сходство с тем другим. Серебристо-молочное по цвету, оно тянуло по своему телу слабо различимую вязь символов.

— Первые слова Речи, — пояснил, вставая рядом, Каллиграф. — Оберег.

— И где же я могу найти Астис?

— Есть одно место. Вне зависимости от своих планов она появится там. Когда-то там произошло событие, навсегда изменившее историю нашего мира. Сейчас там всего-навсего старый обветшалый замок. Замок Боллеран.

Вернувшись под пристальным взором Ольмарка за стол Тольяр, не скрывая напряжения, бросил:

— Нужно убираться отсюда. И побыстрее.

Он оглянулся назад. Гуно Весельчак так и не появился в кабаке. Должно быть, уже мчал прочь из Черномыса.

— Что случилось?

— Гел, будь добр свали отсюда, — не терпящим возражений голосом потребовал Тольяр. Мужчина попался вполне сообразительный. Подхватив недопитую кружку, он, не прощаясь, вымелся из-за стола.

— Я только что ввязался в очень скверную историю. И нажил врагов, — парень очень коротко рассказал произошедшее. Ольмарк изменился в лице.

— Чем ты думал, Яр? — досадливо спросил он. — Какого ляда ты полез?! Мы бежали из лап этих чокнутых баб, только для того чтобы ты вот так подставлял?

— Прости.

— Прости? О Боги! Накрылся весь отдых. Ты опасен для окружающих, парень.

Ольмарк плюнув под стол, встал и двинул на улицу. Тольяр последовал за ним, только сейчас начиная осознавать последствия своего непродуманного поступка.

… Выехав на дорогу, они направились в сторону лимана, рассудив, что возвращение на перекресток ничего кроме лишней проблемы дать не сможет. Нельзя ведь поручиться, что в ту самую секунду, когда кони неохотно несут их под сенью старых изогнутых дубов, разговорчивый бродяга не рассказывает о двух путниках каким-нибудь милым и очень щедрым господам. Пустые зеркальные гляделки, заглядывающие под кожу.

«Из-под чьего ножа вышло такое творение? — прижимаясь к теплой гривастой шее, думал Тольяр. — Ведь ясно же, что это искусственное создание. Дело рук магов? Да нет, ведь маги лишились сил… впрочем, это как раз не важно. Нет, скорее алхимика. Они любят работать с человеком. Желание убить Гуно — во что я ввязался, наивно полагая… что? Что он отблагодарит? Какое мне было до него дело, кроме взыгравшего чувства справедливости. Кроме того, что мне тошно, когда на одного нападает десяток — добро бы этот один был подлец, а другие блистательные посланники Небес. Но те ведь по одному лишь своему виду раза в два хуже самого Весельчака. Добро, зло. Меня тошнит от идиотских сказок, рассчитанных на то чтобы вырастить слабовольных идеалистов продолжающих верить в такие сказки уже взрослыми».

— Обманул паршивец. И где же обещанный ровный прямой тракт? — вдруг пробормотал Ольмарк, поднимая руку и тормозя своего скакуна. Они оказались на развилке. Одна дорога, петляя за ежевичными зарослями, уходила в заросли крыжовника. Вторая дорога открытая и прямая шла по видимости к людскому жилью.

— Скорее всего, на лиман, — решил Тольяр вслух.

— Замечательно.

— Гм… знаешь, Оль. Не думаю, что лучший выход ехать сейчас к людскому жилью. Особенно, после того как я…

Ольмарк вздохнул. И полез в кошель.

— Знаешь, Яр, — он вытряс на ладонь несколько золотых. — К моему сожалению, ты прав. Понимаешь, какая штука. Ты ввязался в дурное дело. Глупо и безрассудно рискнул жизнью ради того чтобы хвастануть своей бравурностью. Просто не узнаю тебя. Но думаю так. Рискнул-то ты. Сам-то я из любой передряги выберусь, но…

При этих словах Ольмарк более чем выразительно уставился на товарища.

Тольяр все понял. Ободряюще улыбнулся.

— Ясно. Все ясно, дружище.

Ольмарк протянул ему монеты:

— Возьми. По честному делю. По-братски.

— Спасибо.