История Темного Властелина

— Нет. Не всегда. Можно и без магии. Надо просто быть наблюдательной. Смотреть внимательно.

«Ха! Внимательней смотреть? Куда ты там смотрела? Идет с важным видом… тоже мне гончая нашлась!.. Девка она девка и есть. Лишь бы задом крутить да личко умное строить… Вертихвостка!»

Добрая половина комнаты тонула в сумраке, только из высокого узкого окна падал на багряный ковер острый прямой луч света. Алые занавесы у окна были неподвижны.

Массивные забитые бумагами шкафы, поблескивая медными ручками, уходили темными абрисами в седую тень.

— Это честь для меня, Великий Дракон, — проговорил сидящий за высоким бюро. Не испытывая ложного стыда он сидел свободно, надежно укрытый темнотой. — Едва ли когда-то мне в голову приходила мысль о возможной встрече с вами в моем кабинете. Что могло бы быть достаточным поводом для вас оказаться в этой глуши?

В сухом и скрипучем голосе насмешки слышно не было.

— А что заставляет тебя самого скрываться в такой глуши? Опасения за свою шкуру и ничего больше.

— Да, — признал Оплетала, склонив голову. — Странное время. Необычное.

Я же смотрел на зачем-то установленную в кабинете на стене толстую металлическую пластину. С глубокими следами когтей.

— Мои соболезнования по поводу смерти вашего воина. И пропажи вашего попутчика.

— Пустое.

— Присаживайтесь, Великий Дракон. Хотите есть или пить?

Предложенный мне стул оказался резной поделкой достойной царского дворца.

— Может позже. Смотря, что предложит нам эта беседа. Неожиданная, хотя и ожидаемая. Как ты сумел договориться с Гуно?

Гуно Весельчак никогда не принимавший от меня заказов на работу, почему-то легко согласился поработать на Оплеталу. И даже довел меня с Ревазом до городишка Роврэна.

— Договариваться в моей природе, — Оплетала, пошевелился и его глаза на миг блеснули, уподобляясь звериным. — Договориться можно с кем угодно. Иные умудряются сделать это с самой Тьмой. А деньги делают чудеса. Прежде чем мы начнем, я могу задать вопрос?

— Валяй, — великодушно разрешил я. Настолько, насколько может великодушно говорить измаранный человек в рванье.

— Почему вы обращались к нам. Не к оставшимся у вас слугам или третьим лицам. Ко мне?

Вопрос был серьезным. Я почувствовал неподдельный человеческий интерес существа, которое человеком не являлось. И ответил также серьезно:

— Во времена кризиса идейности я полагаюсь на главный авторитет свободных людей. Их тягу к деньгам. Наемники бывшие наемниками с самого начала по-своему честнее и иметь с ними дело куда выгоднее, чем с разочаровавшимися в своих убеждениях фанатиками.

— Справедливо, — признало существо. Покосилось на притягивающую мой взгляд пластину и неожиданно пояснило: — Разрабатываю пальцы, чтобы кровь не застаивалась от постоянного сиденья на одном месте.

Я глубокомысленно кивнул.

— Как там моя Цитадель?

— Отвратительно, — вздохнул Оплетала. — День и ночь копаются люди Наместника. По всему у них прорезался интерес к беззаветно погибшей культуре и новейшей истории. Либо ищут деньги. Два дня назад я получал новые новости, так на тот момент из твоего бывшего дома вывезли тридцать повозок разного добра. Это то до чего они пока достали, ведь основные ценности здорово запрятаны провалившимися башнями. Да и добираться к Цитадели, разгребая скальные завалы очень непросто.

— Мародеры.

— Удивительно как вам удалось уцелеть, Великий Дракон. Но еще удивительней как у вас получилось вырваться из заслонов Эйстерлина.

— Все-то ты знаешь, — не скрывая горечи, хмыкнул я.

— Мое дело. Мой заработок, — спокойно подтвердил Оплетала. — В котором я лучший. После того, что случилось с господами магами. Магический мир содрогнулся и превратился в такие же руины как ваша Цитадель. Удивительное совпадение.

— И, правда, — нагло проигнорировал я скрытый вопрос. — А как же мир человечий отнесся к такой трагедии?

Существо напротив меня пожало плечами:

— Владыки всех мастей либо уже не упускают случая пнуть былое могущество, либо только доходят до этого. Люди попроще ничего не заметили. Хлеб растет по-прежнему, птица и зверь бродят. Мир замечательный, особенно когда в твой двор не врываются лихие всадники или не норовит поджечь его сильно поддатый маг-экспериментатор. В общем, людям глубоко плевать на так называемую трагедию — мало кому маги делали бескорыстно хорошо. Теперь же на них именно плевать. Но каждому народу по-своему. Триградью плевать глубоко, ибо оно вообще трясется в лихорадке. Как бы чего похуже войны не вышло.

— Это чего же? — с вызовом спросил я.