История темных лет

— Я не замечал раньше, чтобы ты бегал от реальности или перекладывал с больной головы на здоровую. Причем тут Сэнди? Разве он дает хоть какой-то повод так думать или пользуется нашим расположением к нему? Ричард на минуту замолчал, вспомнив, как парнишка увлеченно что-то рассматривал в красочном журнале, приоткрыв свои идеально очерченные губы. Лицо приняло мечтательно-наивное выражение, совсем как у ребенка, но вдруг он почувствовал взгляд Ричарда и, подняв голову, в упор посмотрел на него чистыми, немного удивленными глазами. И казался он в этот момент беззащитным и открытым, но через секунду взгляд стал потерянным и грустным до отчаянья, и принцу настолько стало жаль его, что он даже испугался и чуть не рванул к нему, чтобы обнять, успокоить, хоть чем-то обрадовать. Такой взгляд бывает у маленького ребенка, которого привели в огромный магазин игрушек, провели по всем отделам и купили… карандаш.

— Он еще молод, поэтому не такой, как мы, более ранимый, открытый, чистый… светлый, если хочешь, а все живое тянется к свету, и не надо винить день за то, что ты ночь.

— Может быть, ты прав, а может, и нет. Идеальных не бывает, а в чистоту я давно не верю, но искренне рад, что, пройдя через грязь, ты сохранил веру в светлое, а чтобы это светлое и чистое тебя ночью подушкой не придушило, я прослежу. Твой братец имеет безгранично- извращенный ум, и я не удивлюсь, если этот херувимчик окажется его фаворитом, помощником или наемником. Дай всемогущий, чтобы мы его больше не увидели, и мои подозрения оказались беспочвенными, — поднялся Крис.

— Хорошо тебя Селена нокаутировала, на всю жизнь, — бросил Ричард, поднимаясь следом, — только ты других по ней не меряй и не пачкай Сэнди именем Паула! Они больше не сказали друг другу ни слова, и раздраженные разошлись по своим койкам.

В шесть утра космолет пошел на посадку, и в восемь утра друзья прощались с Сэнди в здании порта, благополучно пройдя таможню. Пит с сожалением и грустью, Крис с заметным пренебрежением и неприязнью, Ричард с болью и тревогой, точно умирал.

— Будь осторожен, Мидон негостеприимен, — предупредил он парня, пожимая на прощанье руку, — позвони, если что, просто нажми красную кнопку, и тебя автоматически соединят со мной, — и протянул маленькую трубку с цветными кнопочками. — Я помогу. Здесь очень неспокойно. Может, подбросить тебя?

Сэнди покачал головой, но трубку взял и не торопясь, направился к выходу. Ричард провожал его взглядом, полным тревоги, и боролся с желанием окрикнуть парня, схватить и насильно затолкать в свой автоплан… Сэнди не оглядывался и стремительно удалялся, лавируя в людской толпе. Принц стиснул зубы, напряженно следя глазами за черным силуэтом, ему казалось, что он невозвратимо теряет часть себя.

"Все, точка!" — приказал он себе, но что-то подсказывало — запятая.

Глава 6

Граф Козомо Мицори… Друг и советник, массовик-затейник и деятельный участник всех «увеселительных» мероприятий короля Мидона.

Сэнди делала вид, что внимательно слушает его, а сама все крепче сжимала вилку, борясь с искушением воткнуть ее в черное сердце.

Нельзя. Этот изысканный франт, вместилище всех известных человеческих пороков был подарком для Сэнди, расчищенной, прямой дорожкой к Паулу. День-два, и он приведет ее в берлогу к зверю. Обязательно приведет, ведь юные неискушенные мальчики пунктик этого монстра, и в своем желании обладать он пойдет на все, что угодно. Вот только бы Сэнди выдержать его ухаживания, сдержаться…

— Ты не находишь, что это судьба? — зрачки графа играли: то расширялись, то сужались, выказывая высшую степень интереса, — лучшего проводника по столичным заведениям и друга ты не найдешь. Зачем такому юному очарованию заповедники и скучные музейные экспонаты? Я знаю, что тебе надо, праздник! Веселье! Но в достойном твоей красоты и шарма обществе. "Для лучших только лучшее" — вот мой девиз. Ты… согласен? — сколько томления в голосе…

Сэнди с трудом проглотила устрицу и раздвинула одеревеневшие губы в улыбке, надеясь, что она получилась не слишком плотоядной. Увы, она ошиблась. Граф отпрянул и на минуту потерял дар речи, однако желание победило осторожность, и он рассмеялся, легко найдя оправдание столь странной мимике:

— Ты слишком серьезен. Родители, друзья, строгие рамки, в которых ты задыхался. Все позади, здесь никто не посмеет сказать тебе нет, нельзя. Ты правильно выбрал место для отдыха, лучшего в Галактике нет… но нужно подумать и о друзьях. Одному скучно… Я очень хороший друг… если мы правильно поймем, друг друга, — палец графа погладил перчатку на руке Сэнди. Козомо сгорал от желания узнать, что скрывает черная кожа?

Девушка отодвинула тарелку и изобразила меркантильный интерес, а что конкретно вы можете предложить, граф? Вот это ему было понятно, и он расцвел, словно официант при виде щедрых чаевых: