История темных лет

Ни тогда, ни много позже, пройдя через ад, Анжина не осуждала его, он хотел жить, и это было его право, но боль все равно не отпускала. Он мог ее спасти, но не захотел. Знай, что будет дальше, знай, что ее ждет, может быть, он поступил бы иначе? Кто знает? Единственное, что она знала точно, так это то что будь она на его месте, выбор был бы другим…

Глава 14

Сэнди слепо ткнулась в сосну рукой и вздохнула — пришла. В темноте чернели башенки королевской ограды. Девушка осторожно присела у корней сосны, растущей на краю песчаной косы, и стала ждать. Спите спокойно, братья. Ваша «совесть» пришла и ждет встречи. Будут ли Ваши следующие ночи такими же спокойными?

Ветер-озорник трепал волосы и с шумом гнал волны на песчаную косу, завывая меж деревьев. Темнота скрывала очертания горизонта, и морская вода, сливаясь с небом, казалась бескрайней и бездонной.

Сэнди устало привалилась спиной к шершавой коре и прикрыла глаза, давая отдых телу. В голове тут же поплыли картинки из прошлого, меняясь как калейдоскоп.

Глумливая ухмылка Паула, льющего на нее красное вино.

Наташка курит, сидя на подоконнике у открытого окна, прищурившись, скидывает пепел, упавший на джинсы.

Завыла сирена, топот ног по железному полу…

Ричард вглядывается в ее лицо темно-синими глазами, по лицу ползет струйка крови…

Усталое, умиротворенное лицо Лациса, карие глаза спокойны. Они сидят на лавочке друг напротив друга, а рядом Марта кормит маленькую Нию, ласково заглядывает ей в лицо и что-то шепчет. Она изменилась за три года на Церере, пополнела, стала какой-то домашней, мягкой. Так хорошо просто сидеть в кругу друзей и наслаждаться покоем…

Солнце вдруг стало слепящим, невыносимая жара разламывает виски. Крик надсмотрщика, плетка рассекает удушливый воздух, пропитанный дурманным запахом флессона. Тысячи рабов собирают бутоны наркотика, похожего на коробочки земного хлопка. Нужно успеть собрать норму до заката. Пот струей стекает по телу, огромные мухи, величиной с большой палец, лезут в прореху рубахи, вонзая жало в открытую рану, оставленную «теркой». Она скидывает несколько коробочек в корзину мальчика, стоящего рядом. Он совсем ослаб и еле шевелится, не успеет. Свист плетки накрывает обоих, мальчишку забивают насмерть у нее на глазах. Нет!!! Почему он, почему не я?

Сэнди резко вынырнула из дремоты, хватая ртом воздух. Ветер щедро брызнул в лицо морской воды, помогая прийти в себя. Вокруг та же темнота и тишина. Сколько еще до рассвета, час-два?

Девушка уперлась затылком в ствол, вдыхая прохладу, тот мальчишка с плантации так и не выходил из головы. "Бабка костлявая, глупая, почему он — не я? Почему меня ты никак не можешь забрать? Сколько раз сжимала горло, но лишь баловалась, играла, повозила коготками и выпустила. Почему? Я ведь рада тебе, ты ведь знаешь, не прогоню, не испугаюсь. Сколько же я тебя звала глухую? Но ты, гордая, приходишь, когда не просят. Привыкла, что тебя боятся, да только ошибаешься, не тебя они боятся, а того, что уходить придется, как пришли, голыми, а то, на что жизнь положили, здесь останется". Ла угва — ла кера" — говорят хефесы, только кто об этом помнит пока живет? Не казни ты за это, пусть их, они счастливы в своем неведении, им есть ради чего жить, а мне… Ричарду помочь да с братьев спросить — вот и все. 25 лет прожила, а будто век, одних воспоминаний на шесть жизней хватит, и рада бы все забыть, да не могу, на тебя все надеюсь — поможешь".

Сэнди горько усмехнулась: шесть лет назад, всего лишь шесть, она танцевала на балах, любила братьев и Танжера, училась в университете. Сейчас и не верилось, что это было в ее жизни. Она вспомнила интернат и мысленно рассмеялась. Прошло восемь лет, а как восемьдесят. О чем она тогда мечтала: карьера, деньги, домик на побережье. Все сбылось, все. Карьера в полный рост, ерунда, что не в том направлении, главное, что сбылось. Была пилотом — стала принцессой, потом из королевы превратилась в рабыню, но зато теперь — старший официант, и домик вон на побережье башенками в небо пялится, а уж денег там — никому и не снилось.

Сэнди грустно улыбнулась: Господи, где ж я была, когда ты разумом других наделял?

О каких глупостях мы мечтаем, на что бездарно тратим жизнь, бездумно желая того, что не имеет ценности? А в итоге остается лишь горстка пепла из банкнот ценностью в жизненный путь, как достойное надгробие человеческих достижений.