История теологии

«свободе воли» («de libero arbitrio»), рассматривает не вопрос о

соотношении воли и предопределения (чего можно было бы

ожидать), а скорее проблему синергизма, то есть вопрос о том,

имеет ли человеческая воля возможность действовать в духовной

сфере до или во время обращения. При этом дается ответ, что в

этом отношении человек не имеет свободы воли. Его воля

порабощена («ser-vum arbitrium») через грех, так что в духовной

сфере он не может совершить ничего хорошего и, следовательно,

не может содействовать обращению. Здесь богословы следуют

Формуле Согласия, отвергая синергизм Меланхтона, и, разумеется,

более грубые формы синергизма.

Но в «Locus de libero arbitrio» вопрос рассматривается в более

широком контексте. По существу, обсуждается не проблема

детерминизма и не психологический аспект функции воли и ее

способностей, хотя иногда эти вопросы и затрагиваются. Но

прежде всего создается целостное представление о человеке в

контексте порядка спасения. Вслед за Августином и

средневековой традицией говорится о человеке «до грехопадения»,

«после грехопадения, но до обращения», «рожденном вновь

(свыше)» и, наконец, о человеке «после воскресения». Свобода

воли в приведенном выше смысле слова, как способность творить

добро в духовной сфере, на этих различных стадиях определяется

по-разному. В изначальном состоянии человек был свободен

делать добро, эта способность была заложена в праведности,

данной при сотворении; после грехопадения наступает

вышеописанное состояние: человек совершенно не способен делать

добро; через новое рождение его свобода частично

восстанавливается («libertas restituta»), так что он может

содействовать благодати и бороться с грехом; состояние

совершенства приносит окончательное освобождение от рабства

греха.

В связи с этим, свобода рассматривается не как психологичес-

кий фактор (то, что волевое действие имеет «добровольный»

характер), но по отношению к избираемому объекту. При этом

проводится различие между телесными вещами («res corporales»),

то есть «низшей сферой» или «общественным благом» и

духовными вещами («res spirituales»), то есть истинным страхом

Божиим, чистой любовью и т.д. В отношении первых свобода в

определенной степени сохраняется и после грехопадения. Человек

может в определенной мере следовать внешней, гражданской

праведности. Но

268

в духовном плане, как уже было сказано, свобода полностью уте-

ряна; это также означает, что человек не в состоянии

содействовать своему спасению или совершать добрые дела перед

Богом.

е. О законе и Евангелии; о покаянии. Выше уже говорилось о

Слове как средстве благодати. Функция божественного слова в

порядке спасения рассматривается более подробно в учении о

законе и Евангелии. Через действие закона и Евангелия (и только

через него) человек обращается и переходит из состояния смерти и

гнева к жизни. Это событие также называется покаянием

(«poenitentia»).

В отношении понятия закона было принято меланхтоновское

определение закона как «вечной и неизменной мудрости и правил

праведности перед Богом». Этот «lex aeterna» отражается в

праведности первых людей, а затем в явленном на горе Синай

Десятисло-вии. Закон требует не только внешних деяний, но

соответствия всего человека воле Божией («lex spiritualis»). Этот

же закон был совершенным образом исполнен через послушание

Христа и является образцом благочестивой и святой жизни для

христиан, а также образом того совершенства, которое ожидает их

в вечной жизни.

Поскольку человек не может исполнить требования закона, за-

кон, вместо того чтобы быть правилом для его поведения, разоб-

лачает грех, обвиняет его и осуждает всех, кто не освобождается

от осуждения закона божественной благодатью Христова искупле-

ния. Этот оправдательный приговор содержится в Евангелии, ко-

торое в отличие от закона не известно человеческому разуму без

откровения через слово Божие, данное пророкам и апостолам.

Евангелие как проповедь об искуплении, свершившемся во Христе,

является утешающей и назидающей вестью. Отвергнуто пред-

ставление о том, что Евангелие также обвиняет во грехе и, таким

образом, дополняет закон. Если рассматривать эти понятия в стро-

гом смысле, закон означает то слово, которое угрожает, обвиняет и

осуждает, тогда как Евангелие утешает, исправляет и спасает.

Евангелическое понятие покаяния формируется в тесной связи с

учением о законе и Евангелии. Покаяние приравнивается к об-

ращению («conversio»), тому явлению, посредством которого за-

жигается вера, и человек переходит от состояния гнева к состоя-

нию благодати. Поскольку считается, что это происходит лишь

через Слово, покаяние определяется как действие закона и Еван-

гелия на человека. Вместо средневекового определения покаяния

как «contritio», «confessio» и «satisfactio» решающее событие пред-

ставлено как «contritio» и «fides», сокрушение и вера. Первое про-

изводится законом, второе — Евангелием. Через закон человек

269

приходит к осознанию греха и гнева Божия, а также к раскаянию;

через Евангелие зажигается вера или уверенность в прощении гре-

хов ради Христа, тем самым восстанавливается сокрушенная со-