История Тома Джонса, найденыша (Книги 15-18)

Только что произнес он эти слова, как в комнату поспешно и без доклада вошла миссис Вотерс. При виде ее Партридж воскликнул:

- Вот она сама, сэр! Вот несчастная мать Джонса! Я уверен, она оправдает меня перед вашей милостью. Пожалуйста, сударыня...

Миссис Вотерс, не обращая никакого внимания на слова Партриджа и почти не замечая его самого, подошла прямо к мистеру Олверти.

- Я так давно не имела чести видеть вас, сэр, что вы, вероятно, меня не узнаете.

- Действительно,- отвечал Олверти,- вы так сильно изменились во многих отношениях, что, если бы вот этот человек не сказал мне, кто вы, я бы не сразу вас узнал. У вас есть, сударыня, какое-нибудь личное дело ко мне?

Олверти сказал это очень сдержанно: как легко поймет читатель, он был не слишком доволен поведением этой дамы,- ни то, что он слышал о ней прежде, ни теперешнее сообщение Партриджа не могли расположить его к ней.

- Да, сэр,- ответила миссис Вотерс,- у меня к вам сугубо личное дело, и притом такое, о котором я могу сказать вам только с глазу на глаз. Поэтому попрошу вас выслушать меня наедине; смею уверить, я должна сообщить вам вещи чрезвычайно важные.

Партриджу приказано было выйти вон, но, прежде чем их покинуть, он попросил миссис Вотерс засвидетельствовать перед мистером Олверти его полную невиновность.

- Не беспокойтесь, сэр,- отвечала она,- я представлю на этот счет мистеру Олверти подробные объяснения.

Партридж удалился, и между мистером Олверти и миссис Вотерс произошел разговор, который мы сообщим в следующей главе.

ГЛАВА VII Продолжение нашей истории

Миссис Вотерс несколько минут хранила молчание, так что мистер Олверти не мог удержаться и сказал:

- С сожалением убеждаюсь, сударыня, на основании всего, что я слышал, что вы так дурно употребили...

- Мистер Олверти,- прервала его она,-я знаю, что у меня есть недостатки, но неблагодарность к вам не принадлежит к их числу. Я никогда не забывала и не забуду вашей доброты, мной, признаюсь, так мало заслуженной; но сделайте одолжение, отложите ваши упреки: я пришла сообщить вам очень важные вещи касательно молодого человека, которого вы назвали Джонс - моей девичьей фамилией.

- Неужели я по неведению наказал невинного в лице человека, только что нас покинувшего? Неужели не он - отец ребенка?

- Нет, не он,- отвечала миссис Вотерс.- Благоволите припомнить, сэр, я сказала вам когда-то, что со временем вы все узнаете; теперь я сознаюсь в непростительной небрежности: я должна была открыть вам это раньше. Я не знала, насколько это было необходимо.

- Продолжайте, продолжайте, сударыня,- сказал Олверти.

- Вы, наверно, помните, сэр, молодого человека по имени Самер?

- Прекрасно помню,- отвечал Олверти,- сын священника, очень образованного и достойного, к которому я питал самые дружеские чувства.

- Надо думать, сэр. Ведь вы, кажется, дали воспитание его сыну и содержали его в университете, откуда по окончании курса он и приехал к вам. Прекраснее этого человека, должно быть, никогда на свете не было - и любезный, и остроумный, и воспитанный, а о том, что красавец, и говорить нечего.

- Да, вы правы,- сказал Олверти,- жаль только, смерть унесла его так рано, бедняжку! Но я никогда не думал, что за ним водились такие грехи; вы, верно, хотите сказать, что он отец вашего ребенка?

- Нет, сэр, вы ошибаетесь,- отвечала миссис Вотерс.

- К чему же ведет все это предисловие?

- К делу, которое вам сообщить, к сожалению, выпало на мою долю. Приготовьтесь же, сэр, услышать вещь, которая вас поразит и опечалит.

- Говорите: на моей совести нет преступлений, и мне нечего бояться.

- Сэр, этот мистер Самер, сын вашего друга, воспитанный на ваши деньги, который, прожив у вас год на положении родного сына, умер от оспы и был вами оплакан и похоронен, как родное дитя,- этот Самер, сэр, отец вашего воспитанника.

- Но вы ведь противоречите себе!

- Нет, нисколько: он его отец, но я не мать его.

- Смотрите, сударыня, не берите на душу лжи, пытаясь выгородить себя от обвинения в другом преступлении. Вспомните, что есть бог, от которого ничто не укроется и перед судом которого ложь только отягчит вашу вину.

- Право, сэр, я не мать его и ни за что на свете не хотела бы быть теперь его матерью.

- Я знаю, почему, и буду не меньше вашего радоваться, если ваши слова окажутся правдой; но вспомните, что вы мне сами в этом признались.

- Признание мое было справедливо только в том, что я собственными руками положила ребенка к вам на постель, положила по приказанию его матери, по ее же приказанию я признала себя матерью ребенка, считая, что буду щедро вознаграждена за сохранение тайны и за свой позор.

- Кто же могла быть эта женщина? - спросил Олверти.

- Мне страшно назвать ее,- отвечала миссис Вотерс.

- По всем этим недомолвкам я заключаю, что она моя родственница...

- И даже очень близкая.- При этих словах Олверти сделал движение, а она продолжала: - У вас была сестра, сэр!

- Сестра! - повторил он, оторопев.

- Клянусь вам небом,- продолжала миссис Вотерс,- ваша сестра - мать ребенка, которого вы нашли у себя на постели.

- Возможно ли? Боже праведный!