История Трапезундской империи

Отвечая им, генуэзское правительство не рекомендовало этого делать, собираясь дать исчерпывающие инструкции к середине января 1449 г. А пока коммуна Каффы должна была на свои средства вооружить галеру[2507]. Очевидно, ожидали приезда трапезундского посла. Им стал знаменитый «философ», протовестиарий Георгий Амируци, прибывший в Геную к середине апреля 1449 г.[2508] Геннадий Схоларий из Константинополя поздравил императора со столь удачным выбором посла и отметил торжественность миссии[2509]. Впрочем, из других лиц, заслуживавших особого почета, генуэзский дож выделил лишь переводчика[2510]. Сразу же после приезда Амируци к нему были приставлены специальные «аудиторы», но переговоры шли медленно; трапезундская сторона не желала уступать своих позиций[2511]. Уже в начале переговоров Амируци высказал от имени Иоанна IV предложение скрепить (и облегчить) возможное соглашение брачным союзом одной из дочерей дожа Лудовико Кампофрегозо с единственным сыном василевса и наследником трапезундского престола[2512]. Оно казалось дожу вдвойне заманчивым: Амируци сообщил, что сын Иоанна являлся и по матери единственным наследником «иберийской», т. е. грузинской, империи (aspecta da parte de soa madré una heredita grande de impero Liberio)[2513]. Возможность породниться с наследником двух царственных династий привлекала Лудовико, который притязал на «королевство» Корсику и даже добился соответствующей инвеституры от своего земляка папы Николая V. Впрочем, именно эти монархические амбиции и привели к его смещению в 1450 г. Сенатом и Правлением Банка св. Георгия[2514].

Несмотря на очевидные препятствия (отдаленность Трапезундской империи, высокая сумма приданого, запрошенная Иоанном IV), дож выразил в письме императору готовность укрепить отношения родственным союзом[2515]. Посол был приглашен в родовой замок дожа в Сардзану для смотрин и выбора невесты[2516]. Глава генуэзской администрации при этом понимал, что путем брачных переговоров император стремился обеспечить его содействие и помощь в решении спорных проблем и «благорасположение на всем Леванте»[2517]. Переговоры затянулись, и лишь 27 июня, перед самым отъездом, Амируци отправился морем в Специю, а оттуда в сопровождении конного эскорта — в Сардзану, где ему предстояло решить вопрос об этом браке с матерью дожа Катериной и определить финансовую сторону договора[2518]. Согласие императора должно было быть заявлено специальному посольству дожа в Трапезунд[2519]. Видимо, прямо из Специи Амируци отбывал на родину, ибо уже 26 и 27 июня он получил заключительные грамоты дожа к императору, протовестиарию Джироламо ди Негро, консулу Каффы, с рекомендацией достойно принять посла, возвращавшегося домой через столицу генуэзских владений на Черном море[2520]. Ход переговоров с Амируци изложен в письме дожа от 27 июня и в документах Оффиции Попечения Романии.

Для ведения переговоров и заключения мира Амируци имел 2 мандата — один, лишавший, его широких полномочий, и другой, предоставлявший ему большую свободу ведения дел. Видимо, сначала предложения генуэзской стороны были сочтены трапезундским послом недостаточно выгодными, и он воспользовался первым мандатом, избегая решать частные вопросы. Лишь на какой-то стадии переговоров (вероятно, когда они были близки к провалу) он предъявил второй мандат, чем, впрочем, вызвал недоверие к себе со стороны партнеров. Генуэзцы требовали, прежде всего, подтвердить по пунктам все прежние договоры, привилегии и иммунитеты, чтобы четко квалифицировать, исходя из этого, возникавшие нарушения и иметь ясные критерии в случае разногласий. Поскольку такая квалификация в тех условиях означала признание вины трапезундской стороной и, видимо, вела к соответствующим финансовым взысканиям, Амируци затягивал переговоры и ссылался на недостаточность полномочий для утверждения по пунктам старых соглашений. Кстати, в дипломатической практике Трапезундской империи подобные подтверждения привилегий осуществлялись обычно императорским хрисовулом, а не посольским соглашением.