История третья. Так не бывает

Я никуда не хотела выходить из его кабинета, он особо и не настаивал на переселении. Насколько я поняла из наших совместных разговоров, свободных палат на данный момент в его отделении не было, а сплавлять другим специалистам меня ему очень не хотелось. С тоской изучая по-осеннему унылый пейзаж за окном, пыталась разложить все свои мысли по полочкам. Может все-таки я слишком остро отреагировала на осознание того, что не все так прозрачно и душевно оказалось в нашем союзе?

Но даже мысли о том, что Саша крутил с моей подругой и ни он, ни она в этом не признались, а судя по всему, Ирина с ним пыталась помириться, когда мы уже были вместе, вызывала тупую неприятную боль в груди и ощущение собственной никчемности в принципе. А я, как дура, радовалась, что она стала чаще ко мне заглядывать. Ну да, нужна я им…

И Тим, нежный, заботливый Тим…

Я провела по щеке рукой, смахивая волосы с лица и поняла, что щека — мокрая. Судорожно вздохнула, с хрипом и стоном.

Да, больней всего оказалось осознать мотивы поступков Тимофея. Змей. Какой же он все-таки змей. Не зря ему досталось такое прозвище.

Он же просто забавлялся с Анной — кто кого переиграет. Что будет эффективнее, ее хитрость и готовность действовать или его умение выждать момент и только тогда нападать.

И к чему это все привело?

Теплая рука обвила талию и сзади прижалось знакомое тело, обдавая привычным запахом табака, но без примеси мяты.

— На языке вертится слово “прости”, но, почему-то мне кажется, что одного слова будет недостаточно… — Теплое дыхание согревало ухо, щекоча движением воздуха. Тихий шепот пробирал до внутренних органов тембром и раскаянием в голосе.

Я едва слышно хмыкнула, скорее выдохнула, но и это услышали и расценили по-своему. Губы сразу же переместились с уха на щеку, а затем и накрыли мои губы в нежном поцелуе.

Но этот мужчина не был бы самим собой, если бы тут же поцелуй не превратился в целеустремленное завоевание территории. То и дело его язык врывался в рот с силой, все более выравнивая ритм, превращая поцелуй в подобие сексуального акта.

— Нет-нет-нет, — я легонько оттолкнула Глеба, когда он всей своей несколько исхудавшей мощью навалился, прижимая к больничной кровати. — Борис Константинович запретил тебе любые физические нагрузки в ближайшие несколько дней. Подозреваю, что в это понятие он вложил в том числе и постельные игры.

— Много этот Борис понимает в постельных играх, — недовольно пробурчал Глеб куда-то в район левой груди, но все-таки оттолкнулся и уложил меня поверх больничного одеяла, а сам прилег рядом, то и дело страдальчески вздыхая.

— Ты только его потрогай, представляешь, какой у меня сейчас стресс? — Он направил мою ладонь к своему паху. — Борис просто отвратительный медик, признай это.

— Борис вытащил тебя с того света, ты ему в ножки должен кланяться и колени целовать. — Я оценила всю боевую готовность Глеба, но руку все-таки переложила на его живот.

Глеб фыркнул:

— ты хоть представляешь, что он может подумать? Будет потом меня во всех углах зажимать, требуя продолжения… — Мужчина резко нахмурился, словно ляпнул лишнее и покосился на меня.

С насмешкой взлохматила отросший ежик волос:

— Не боись, не спалил. Я все знаю…

— Лена, тебе не идет этот сленг, как и всякие муси-пуси, ты, если что, лучше матом. Красиво получается, просто загляденье, почти, как у Шнура.

— То есть я похожа на небритого мужика в растянутой майке-алкашке? — Усевшись сверху на Глеба принялась щекотать его под ребрами, от чего мужчина только посмеивался, прищурив глаза. Позволяя мне доминировать, но только позволяя… Его внушительного размера выпуклость терлась практически там, где и должна, вызывая трепет и прилив желания.

— Лен, а давай и правда наплюем на запреты Бориса, а? — Глеб посильнее прижал меня за бедра, стараясь максимально сократить расстояние между соприкасающимися телами. — На прощание…

Я бы уже и готова была согласиться, да только “на прощание” резануло слух и заставило трезвее смотреть на происходящее.

— Что значит на прощание?

— Ты не в курсе, да? — Глеб ощутимо напрягся всем телом, по-прежнему удерживая, не прижимаясь, а так, чтобы не смогла встать.

— В курсе чего? — Он опять это делал, опять распалял во мне злость.

— Лен, мы не будем больше видеться… — Мужчина с трудом выдавил фразу, не сводя с меня пристального и немного испуганного взгляда. Я понимала по его реакции, что он уже сам себя готов укусить за болтливый язык. И за то, что вообще поднял эту тему.

— Что значит не будем видеться? — Я не психовала, не истерила, но тело утратило практически всю подвижность, резко становясь деревянным. Мозг отказывался воспринимать происходящее, как бы наблюдая за двумя фигурами в кровати со стороны.

Он опять это совершает, опять растаптывает, едва я успела открыться. Что с тобой не так, Глеб? Зачем ты меня не отпускаешь сразу, а отрываешь по кускам?

— Лен, это тебе незачем знать.

— Ну, конечно, глупая женщина не заслуживает объяснений! — Я смеялась, с долей безумия, соответствующего ситуации.

Неуверенно, практически не контролируя конечности, сползала с кровати.