«То, что Брандт любил жизнь и мог оказывать на женщин превосходное впечатление, то, что он не гнушался мелкой любовной интрижкой, способствовало его популярности. Это отражение комплексов, во-первых, обывателей, а, во-вторых, «серых мышек», которые до сих пор заполняют скамьи в правительстве и господствуют в бундестаге. Бонн — это санаторий для душевных импотентов».
«Тот, кто смотрел в глаза Брежневу, за спиной чувствовал кулак Кизингсра, помнил про Барцеля и не попал в яму, которую выкопал ему Штраус, велик как государственный деятель и настоящий победитель».
«Мы помнили, что сказал Кеннеди: если я хочу изменить статус-кво, я должен признать его. Мы хотели повернуться лицом к Востоку, открыться ему и таким образом открыть его. Это означало долгий путь к немецкому единству, после того как короткий путь был для нас закрыт».
«Устная речь Вилли Брандта заставляла предположить, что возникновение мыслей происходит одновременно с их выражением».
«Даже для самых близких сотрудников он, несмотря на конфиденциальное обращение на “ты”, никогда не был приятелем. У Брандта был “неавторитарный” авторитет».
«Бундесканцлером стал не агрессивный католик из Мюнхена, а незаконнорожденный Герберт Фрам из Любека, который лишь подчеркнул позор бюргерского общества, этот первородный грех идиотизма, когда стал социалистом и эмигрантом».
«Он был всегда за хорошее вино и хорошую еду, и всегда был открыт жизни».
«То, что этот человек не чуждался развлечений, мы знали. Это было его дело. Но он не должен был позволить этому повлиять на работу».
Как предписывает в таких случаях протокол, к мемориалу торжественно был возложен венок. Также в полном соответствии с протоколом высокие гости вышли вперед. «Где же он?» — «Он что, упал?» Фотографы из задних рядов помогали себе локтями, чтобы пробраться вперед. Вилли Брандт внезапно и так неожиданно упал на колени, что можно было подумать, что канцлеру стало плохо. Щелканье фотоаппаратов превратилось почти в шум. Брандт стоял коленопреклоненный на мокром асфальте: десять секунд, двадцать секунд, бесконечную половину минуты. Его голова была опушена, взгляд застыл на сложенных руках. Потом он поднялся одним энергичным движением, не обращая внимания на протянутые ему руки сопровождающих лиц. Медленно он пошел назад к своим спутникам.
Утром 7 декабря 1970 года федеральный канцлер прибыл на эту площадь, окруженную скучными серыми блочными домами. Бронзовый памятник, стоящий здесь, был посвящен жертвам Варшавского гетто. Там, где стоял на коленях Вилли Брандт, раньше был ад. Сюда подручные Гитлера согнали 400 000 человек, чтобы отправить их в лагеря смерти или уничтожить на месте. «То, что там произошло, было совершенно спонтанно. Брандт за два часа до этого не знал, что опустится на колени. Не он упал на колени, что-то уронило его», — рассказывал очевидец Генри Наннен, главный редактор журнала «Штерн».