Исторія царствованія императора Александра I

Igor, изнурены и ослаблены, терпели такой-же недостаток в жизненных припасах и также разошлись по всей окрестности. Начальники их с безпокойством ожидали следующаго утра; один лишь Наполеон, окинув опытным взором все обстоятельства битвы, не сомневался в отступленіи нашей арміи и провел ночь на биваке позади города. И действительно—на разсвете 28-го генваря (9-го февраля) в виду Французов оставались только казаки, поддержанные несколькими полками легкой кавалеріи. Мюрат с резервною кавалеріей немедленно направился к Кенигсбергу, а легкая кавалерійская бригада Марюлаза (Marulaz) была послана в след за Лестоком к Домнау (⁴⁶). На следующій день, Мюрат переправился через Фришинг. Наполеон с главными силами стоял у Эйлау, но получив сведеніе о пораженіи, понесенном 2-го и 3-го (14 и 15-го) февраля передовыми войсками Мюрата у Мансфельда, счел нужным отвести армію за Пассаргу и предписал 4-го (16-го) всбм своим корпусам отступать (⁴⁷).

Сраженіе при Эйлау, в котором и мы, и Французы, потеряли почти половину наличнаго числа людей, было нерешительно. Обе стороны приписывали себе победу: Союзники отразили непріятеля, отбили трофеи и удержались на месте сраженія, а Французы овладели им по отступленіи нашей арміи. Наполеон, простояв неделю на поле битвы, ушел, преследуемый русскими легкими войсками, и принужден был на-долго отказаться от наступательных действій. Во всей Европе и в самой Франціи, привыкших к быстрым успехам Наполеона, сочли неудачу его пораженіем. „Нерешительность Эйлаускаго сраженія произвела в Париже невероятную тревогу; враги Имперіи, под личиною

223

екорьби, не могли скрыть радость о народном бед- iso7. ствіи. Государственные фонды значительно понизились" (⁴⁸). Напротив того, известія о нодвигах оказанных нашими войсками в кровопролитной битве, отбитыя французскія знамена, возимыя по улицам Петербурга Кавалергардами при торжественных трубных звуках, все это произвело у нас радостныя надежды на успех борьбы с исполином, доселе не встречавгаим такого упорнаго сопротивленія. Ишератор Александр наградил Веннигсена орденом Св. Андрея Первозваннаго. Орден Св. Георгія 3-й степени получили генералълейтенанты: Эссен 3-й и Лесток; генерал-маіоры: Штейнгель, Титов 2-й, Марков 1-й (Евг. Иван.), Сомов, граф Каменскій (Никол. Мих.), Фок, граф Пален (Петр Петров.), граф Дивен 3-й, барон Корф, Каховскій, Запольскій, граф Кутайсов, Юрковскій, князь Долгоруков (Мих. Петр.) и полковники Дука и Дехтерев, всего восьмнадцать лиц. Орден Св. Георгія 4-й степени пожалован тридцати трем штаб и обер-офицерам. Генералълейтенант Платов получил орден Св. Александра Невскаго с алмазами (⁴⁹). Офицеры, представленные к орденам Св. Георгія и Св. Владиміра и не получившіе их, были награждены золотыми крестами для ношенія в петлице на георгіевской ленте.

ГЛАВА XIX.

Пребываніе Императора Александра в Бартенштейне.

1807. Отступленіе Беннигсена, после битвы при Прейсиш-Эйлау, к Кенигсбергу дало возможность Наполеону разгласить во всей Европе бюллетени о новой блистательной победе, одержанной им над Русскими. В действительности-же наши войска, отступив к Кенигсбергу, находились несравненно в лучшем положеніи, нежели французская армія, удалившаяся от источников своих средств в опустошенную страну. Прусскія местныя начальства, соревнуя между собою в усердіи к защитнику их Монарха, снабжали наши войска продовольствіем, обувью, мастеровыми, врачами. Знатнейшіе кёнигсбергскіе жители составили общество для вспоможенія русским раненым. Для пользованія их прислали, Прусскій Король лейб-медика Герке, а жившій тогда в Митаве Людовик XYIII своего собственнаго доктора Дистеля. „Сожалею глубоко — писал развенчанный Французскій Король Беннигсену — что не могу принять участія в этой великой борьбе, делить с вами труды, а может быть, и славу" (*). Прусская Королева прислала Беннигсену двести фридрихсдоров для раздачи раненым,

225

изъявляя сожаленіе, что „несчастный обстоятель- и»?. ства не позволили ей сделать для храбрых русских воинов все, чего желало ея сердце" (²).

Положеніе Пруссіи было бедственно. Все прусскія области до самой Вислы, занятая Французами, подверглись разоренію. Король находился на окраине своих владеній, в Мемеле, и не имел уголка, где безопасно можно былобы хранить принадлежавшія ему драгоценныя вещи; по его желанію, казна, брилліанты, золотые и серебряные сервизы, и проч. были отправлены в Россію за прусским конвоем; лучшія лошади из казенных конских заводов также были переведены в Россію. Ненаходя места для формированія резервов, Король нросил Императора Александра о дозволеніи поместить их в Ковне и Юрбурге(³).