История целибата

Самым важным положением и источником большинства других верований джайнизма является ненасилие. По тем же причинам, что и Мерри Лейвоу, многие джайны носят маски – мухпатти. Они избегают питаться после наступления темноты, полагая, что огонь костра может привести к гибели летящих на него насекомых. Странствующие монахи даже прекращают странствия на четыре месяца периода муссонных дождей, и не для того, чтобы защититься от проливных ливней, а скорее для того, чтобы сберечь зарождающиеся и бурно развивающиеся в этот период формы жизни. По той же причине они не купаются в воде, где живут многочисленные организмы, и их часто описывают восхищенные наблюдатели, к числу которых не относится Филип Рот, как постыдно немытых людей. Принимая во внимание фанатичное преклонение джайнов перед всеми формами жизни, они также неукоснительно соблюдают вегетарианскую диету.

Джайны считают, что время подобно колесу с шестью спицами, символизирующими шесть веков. С каждым поворотом колеса возникают двадцать четыре учителя, обучающие праведному образу жизни, ведущему к достижению мокши. Самым великим и последним из этих учителей является Махавира, живший в VI в. выходец из высшей касты, женатый и имевший дочь. В тридцатилетнем возрасте этот привилегированный молодой джайн прошел обряд отречения, снял с себя элегантные одеяния и медленно с корнем вырвал из головы волосы в пять болезненных приемов. Потом он стал бродить по полям и лесам как (возможно, обнаженный) странствующий монах, страдавший от оскорблений, сталкивавшийся с опасностями и занимавшийся медитацией. Спустя двенадцать лет, медитируя на поле крестьянина по имени Самага, он достиг состояния кевала – высшего знания или просвещения, которое джайны считают всеведением.

Положение Махавиры было подтверждено в джайнистской литературе, где его немытая плоть описывается как молочно-белая (такого же цвета, как и его кровь) и лишенная запаха, а его дыхание (в отличие от невыносимого зловония, исходившего от Мерри Лейвоу) как источающее благоухание цветка лотоса. Теперь ему надо было распространять вновь обретенную мудрость, открывшиеся ему великие истины. Четыре из его пяти великих обетов составили классику джайнизма: ненасилие по отношению ко всему живому, правдивость, нестяжательство и отказ от всех чувственных страстей. Пятый состоял в неукоснительном соблюдении целибата, причем Махавира считал это настолько важным, настолько определяющим принципом его религии, что выделил его из категории общего отказа от страстей, ясно обозначив как особый обет. Целибат неразрывно связан с положением джайнизма о ненасилии, вызванном заботой о сохранении микробов. Мужские и женские половые органы густо покрыты микробами, поэтому половой акт превращается в убийство. Кроме того, целибат также связан с обетом отказа от всех плотских страстей. По этой причине полового акта также следует избегать как величайшего зла.

Еще на протяжении более тридцати лет Махавира обращал людей в свою веру, постоянно путешествовал и проповедовал, оставаясь на одном месте только в сезон муссонных дождей. Когда ему было семьдесят два года, прочитав более ста лекций, несмотря на ослабляющее воздействие постоянного поста, он достиг мокши – цели, которую перед собой поставил. Через тщательно спланированную и осуществленную смерть от голода достопочтенный аскет достиг окончательного освобождения.

После кончины Махавиры джайны разделились на две секты. Одним из важных различий между ними даже сегодня является форма одежды. Монахи секты дигамбара говорят, что подражают Махавире и потому ходят совсем нагие, а монахи секты шветамбара одеваются в белые одежды. Проблема разногласий заключается в природе одежды. Шветамбара не считают ее препятствием к спасению. А дигамбара осуждают ее как собственность, от которой надо избавляться, и то, что она может быть опасна для насекомых, которых может привлечь. Кроме того, они презирают ее как инструмент, помогающий обществу навязывать свои правила, связанные со смирением и позором. Одежда, как считают дигамбара, предполагает потребительское отношение к вещам этого мира, а они настолько буквально понимают тезис о том, что владение порочно, что отказываются держать в руках чашу для милостыни, используя сложенные вместе чашей руки как вместилище для еды, которую просят как подаяние.

Другим важным доктринальным различием между ними является вопрос о статусе женщин. Учение дигамбара отрицает возможность достижения ими нирваны, хотя их принимают в качестве монахинь. Важно подчеркнуть, что появление их на людях обнаженными не допускается. В силу данных монашеских обетов они должны стремиться к достижению духовности, и им нельзя демонстрировать соблазнительные женские формы. Шветамбара относятся к женщинам более позитивно. Они обращаются к Махавире, чье наследие включало огромное число обращенных, как аскетов, так и мирян, причем среди них женщин было в два раза больше, чем мужчин. Они также вспоминают о том, что известная своей мудростью Молли была женщиной.