История целибата

Несдержанной и порывистой Пелагии перечить было непросто. «Тебе придется отвечать за меня пред Господом, если не станешь меня крестить прямо сейчас, – крикнула она, добавив при этом такую грубую брань, какая была свойственна разве что погонщикам верблюдов: – Ты станешь изгоем у своего святого алтаря и отречешься от своего Бога, если сегодня же не сделаешь меня невестой Христовой»[198].

Ей удалось уговорить Нонна, и вскоре для проведения церемонии прибыл епископ антиохийский. Шлюха, известная в народе под именем Марганито – так сирийцы называли жемчуг, которым она была в изобилии украшена, – была крещена как Пелагия, именем, данным ей при рождении. Как только все сели за стол, чтобы отпраздновать торжественное событие, в дверь постучал дьявол и стал громогласно обвинять Нонна в том, что тот умыкает его добычу. Чтобы отвергнуть претензии сатаны, Нонн сказал Пелагии, чтобы та намазалась елеем. Она так и сделала, и нечистый, как и следовало ожидать, сгинул. За восемь дней обряда крещения он часто появлялся вновь, предлагал ей драгоценности и богатства, чтобы она вернулась к нему на службу, и стонал, досадуя на то, что она от него ушла. В ответ Пелагия перебрала все свои вещи и передала их Нонну – своему учителю и духовному наставнику. Мирские блага уже не имели для нее значения. Вновь обретя целомудрие, она теперь готовила себя к тому, чтобы стать невестой Христовой, и ничто не могло ее от этого удержать.

На восьмой день вместо того, чтобы сменить белое крестильное платье на одеяние, которое обычно носили христианки, Пелагия надела на изнеженное тело власяницу, прикрыла ее накидкой и плащом епископа Нонна и скрылась в ночной тьме. Преображение ее было завершено. Меньше чем за две недели она отреклась от дьявола и своей греховной профессии. Она вернула себе имя, данное при рождении, целомудрие, поменяла разврат на духовность, шелковые наряды на грубую власяницу. В облике мужчины, одинокая, она ушла в раскинувшийся перед ней огромный мир.

Пелагия взяла себе имя Пела́гий и стала выдавать себя за евнуха и монаха, вскоре получившего известность как праведник. Она жила в келье на Масличной горе – как исхудавший, истощенный, с ввалившимися глазами аскет, чья красота увяла от поста и покаяния. В качестве евнуха Пела́гия Пелагия вышла за пределы своего пола и дала обет безбрачия как средства духовного очищения. Пользовавшаяся большим успехом блудница стала широко известным подвижником, неуязвимым даже для козней дьявола. Лишь спустя несколько лет, когда она скончалась и ее стали обряжать для похорон, пораженные монахи узнали, что евнух Пелагий был женщиной. Пелагия, позже причисленная к лику святых, стала одной из нескольких праведных женщин, принимавших мужское обличье, безбрачие которых позволило им жить духовной жизнью праведников.

Другим изменившим вид и обратившимся в монахов женщинам везло меньше. Приключения Марины[199] начались после смерти матери, когда ее горевавший отец Евгений ушел в монастырь и тем самым лишил ее близких людей. Но недавно ставший монахом отец очень беспокоился о судьбе маленькой дочери и в конце концов решил обо всем рассказать настоятелю, в рассказе своем изменив лишь одну деталь – дочь Марину поменяв на сына Марина. Так Марина стала жить в монастыре со своим отцом как маленький мальчик.

Шли годы. Евгений скончался, а Марина оставалась в монастыре. Одна из ее обязанностей состояла в том, чтобы ездить за припасами в гавань, где ей приходилось проводить ночь. Как-то раз беременная женщина указала на Марина как на соблазнившего ее мужчину. Марин отрицал обвинения, но отказывался предъявить неопровержимые доказательства своей невиновности, а именно тот факт, что он был женщиной.

Монахи изгнали Марину из монастыря. После этого в течение пяти лет она с младенцем «сыном», забота о котором лежала на ее плечах, просила подаяние у монастырских ворот и умоляла монахов вновь принять ее в монастырь. В конце концов настоятель уступил просьбам монахов и вновь распахнул перед Мариной и ребенком ворота обители. Но тяжкие испытания, выпавшие на ее долю, не прошли даром. Вскоре она скончалась, и, как случалось с другими ее сестрами, переодетыми монахами, тот факт, что она была женщиной, выяснился при подготовке к похоронам. Настоятель, с холодным безразличием наблюдавший за ее страданиями, горячо раскаивался, чувствуя свою вину. В женщину, оклеветавшую ее, вселилась нечистая сила, от которой та смогла избавиться лишь тогда, когда призналась, что оклеветала Марину.