История целибата

Каждое утро, проснувшись и обнаружив на бедрах влажное свидетельство свершенного в ночи греха, братья покорно отказывались идти служить мессу. Они делали это, будучи глубоко убежденными в необходимости соблюдать правила, введенные в этом отношении в их ордене. Положение существенно осложнилось, когда слишком многие монахи стали пропускать назначенные мессы и публика узнала не только о сложившейся ситуации, но и о ее причинах, что было гораздо хуже. Настоятель, оказавшийся в крайне затруднительном положении, попытался как можно скорее изменить сложившуюся ситуацию. Он «признал, что кто угодно мог и должен был ходить к мессе, даже если у него по ночам происходили непроизвольные семяизвержения»[280].

История с поллюциями произвела большое впечатление на брата Мартина Лютера. Он долго размышлял о природе такого явления и в конце концов пришел к выводу о том, что самопроизвольные семяизвержения представляют собой естественное, а потому приемлемое явление. А семяизвержения, вызываемые искусственно, являются греховными, если только происходят не в браке. Размышления на эту тему заставили его глубже задуматься и над другими аспектами сексуальности. От ночных семяизвержений он перешел к более широким аспектам половых отношений, заявив, что опасно лишать тело естественной, Богом определенной функции. Постепенно, но решительно его взгляды на целибат стали диаметрально противоположны тем, которые стремилась навязать католическая премудрость.

Целибат – один, похоть – ноль

[281]

Даже в те времена, когда в кельях было полно мерзавцев, а в монастырях постоянно происходили скандалы, церковные власти, как полагал ирландский праведник Скутин, действовали возмутительно. Мог ли кто-нибудь поверить в распускавшиеся ими слухи о том, что каждую ночь Скутин клал с собой в постель двух сладострастных девиц? Выяснить, было ли это правдой, послали Брендана Мореплавателя[282].

Когда настало время отходить ко сну, в помещении, где остановился Брендан, появились две очаровательные молодые женщины. Войдя в комнату, где он расположился на постели, обе они легли рядом и прижались к нему, заверив его при этом, что именно так они каждый вечер поступали со Скутином. Брендан лежал без сна, никак не мог найти удобное положение и все время вертелся и ерзал, его терзали плотские желания. Через некоторое время женщины стали сетовать на очевидные проблемы, не дававшие Брендану покоя. Когда они ложились вместе со Скутином, жаловались они, тот никогда вообще на них никак не реагировал, хотя время от времени ему приходилось прыгать в бочку с холодной водой. Брендан удивился и понял, что Скутина несправедливо обвиняли в недостойном сексуальном поведении.

Позже Брендан встретился с человеком, в чьем поведении ему было поручено разобраться. Скутин объяснил ему, что спал с полногрудой искусительницей, чтобы подвергнуть себя испытанию. Как и великий старец Варсанофий, он делал это для того, чтобы усилить похоть, которую ему предстояло одолеть. Брендан был им очарован, они стали добрыми друзьями.

Спустя столетия Скутина и Брендана причислили к лику святых. В безнравственный век, когда действия людей не поддавались контролю, Скутин продолжал оставаться праведником, по ночам подвергавшим испытанию свою сексуальность и тем самым – свою духовность. В двадцатом столетии в Индии Махатма Ганди смог бы по достоинству оценить тот факт, что его эксперименты с брахмачарьей представляли собой усложненную индуистскую версию христианских опытов, проводимых с самим собой Скутином.

Вступать в брак или не вступать

[283]

В отличие от других ушедших в монастырь или живущих в миру верующих, считавших целибат не обсуждаемым императивом, священники, работавшие с паствой, состоявшей из мирян, пытались решить эту проблему на протяжении веков. Эти мужчины радикально отличались как от отцов-пустынников, так и от монахов, стремившихся к обретению духовности, для которых целибат представлял собой постоянную проверку их приверженности вере. Эти люди посвящали всю свою жизнь собственному спасению.

Но как же надо было поступать с душами всех остальных до пришествия Царствия Божия? Кто должен был учить, направлять, бранить, наказывать и осуждать греховное человечество? Для подавляющего большинства людей были нужны священники.

Но какие именно? Соблюдающие целибат аскеты, подобные монахам? Или священнослужители духовного склада, вдохновленные собственной миссией и стремящиеся служить людям? Первоначально христианское духовенство в профессиональном отношении не было достаточно подготовленным. Тогда это были люди – просто люди, работавшие бок о бок с другими своими единоверцами и поступавшие как все остальные. Священники так же обзаводились семьями, в первые столетия развития христианства они женились и занимались любовью со своими женами, рожавшими им детей.