История цветов

Мы покинули храм Хваомса и, придя в уезд Хвагэхён, остановились в храме Синхынса. Это были дивные места! Горные пики, соперничая друг с другом, стремились ввысь; в ущельях журчали прозрачные ручьи; дома, соединенные бамбуковыми плетнями, выглядывали из цветущих зарослей. Как все это было не похоже на привычный мир! Но Долину журавлей отыскать нам так и не удалось. И тогда я высек на скале такие стихи:

Над грядой Турюсана
Облака на закате нависли.
Сотни скал и ущелий
Не уступят Гуйцзи красотою.
К Журавлиной долине,
Взявши посох, ищу я дорогу,
В дальней чаще безлюдье,
Только слышно — кричат обезьяны.

Еле видимы башни

Трех священных вершин в отдаленье,
Затерялись под мхами
Разных надписей древние знаки.
Хоть спросил я сначала,
Как найти мне источник блаженных,
Все же сбился с дороги
Средь ручьев, лепестками покрытых[3].

Вчера в своем кабинете я, листая сборник Отшельника, жившего у Пяти Ив, вновь прочел «Персиковый источник». В нем говорится о том, как в циньское время людям опостылел мир с его смутами, они разыскали укромное место и поселились в нем. Они жили там, где высятся горы, уступ на уступе, а воды текут струя за струей и куда не могут добраться дровосеки.

Много лет спустя случилось так, что в годы Великого начала при династии Цзинь одному рыбаку посчастливилось попасть в это место, но он забыл дорогу туда и не смог ее отыскать.

Последующие поколения изображали эти места на картинах и воспевали в стихах, называя Миром святых. Это, наверное, и есть та земля, где обитают бессмертные.

Прочтя «Персиковый источник» Отшельника, жившего у Пяти Ив, и не придавая значения подробностям, можно сказать, что нет большой разницы между тем местом и Долиной журавлей в горах Чирисан. Почему же такие люди, как Лю Цзы-цзи, все же ищут туда дорогу?

Перевод М. Никитиной и А. Троцевич.

ЛИМ ЧХУН

История Деньги

Величали Деньгу Кунфан — «Квадратная дырка», а прозывали Связкой. В давние времена его предок жил уединенно в пещере горы Шоуяншань, никогда никому не показывался и не служил людям. Впервые мало-помалу стали извлекать его на свет во времена Хуан-ди, но по природе он был тверд и еще не очищен в печи — не искусен в делах своего века. Тогда государь призвал кузнеца, дабы тот на него взглянул. Кузнец долго к нему присматривался, наконец сказал:

— По своей сути он — руда из глухой горной стороны, и невозможно пускать его в ход таким, как есть, пока он еще словно сырая глина. Но дайте ему порезвиться в плавильном котле да под молотом — там, где вы, государь, творите и изменяете вещи, а потом соскоблите с него грязь да очистите до блеска — вот тогда проявятся его природные свойства. Когда высокомудрый правитель использует людей на службе, он оценивает их по достоинству и хотел бы, чтобы вы, государь, не сочли его просто куском негодной меди.

Вот почему предок Деньги и прославился в мире. Затем, правда в смутные времена, он удалился, скрылся, как говорится, на реках и озерах, и тогда-то завел себе дом. Отец Деньги, Монета, будучи канцлером при династии Чжоу, ведал налогами страны. Сам же Деньга был круглый снаружи, квадратный внутри, ловко подлаживался к потребностям времени и приноравливался к переменам.

При династии Хань он служил великим глашатаем, а когда Пи, правитель владения У, слишком возомнил о себе, повел себя как император и самоуправно стал лить монету, Деньга принялся действовать вместе с ним во имя прибыли.

Во времена У-ди страна была разорена. Правительственные сокровищницы и амбары опустели. Обеспокоенный государь предложил Деньге высокий пост, пожаловал ему титул Князя — обогатителя народа. Тот угнездился при дворе вместе со своим приспешником Куном — «Дыркой», который в то время был в должности помощника, управляющего солью и железом. Дырка величал Деньгу старшим братом, а по имени не называл.

Деньга от природы обладал алчной и грязной душой, не имел ни углов, ни принципов — катился окольными путями. Когда он стал управлять казною, излюбленным его приемом сделалось уравновешивание легких и тяжелых монет. Деньга считал, что польза для государства не обязательно состоит в возвращении древних порядков, но большею частью коренится в способах формовки и литья. Потому-то он и состязался с простолюдинами из-за пустячной выгоды: то подымал, то снижал цены, презирал хлебные злаки и ценил средства обмена. Деньга побуждал народ бросить главное занятие — земледелие и гнаться за второстепенным — торговлей. Все это подтачивало основы сельского хозяйства.

Встревоженные советники государя то и дело подавали ему доклады, высказывали опасения устно, но государь не внимал.