История Украинской ССР в десяти томах. Том второй

5—7 июня оба казацких войска — одно с Сагайдачным, другое с Бородавкой во главе — сошлись на раду в урочище Сухая (или Черняхова) Дубрава, между Ржищевом и Белой Церковью. Тут собралось, по словам очевидца ксендза Оборницкого, около 40 тыс. человек. На раду прибыли также митрополит Иов Борецкий с многочисленным духовенством и королевские посланцы, которые объявили казакам постановление сейма, прибавив к нему разные обещания. В своем слове на раде гетман Бородавка напомнил казакам о том, что они представляют собой грозную силу. «Церед войском Запорожским, — сказал он, — дрожит земля польская, турецкая и целый мир». Масса вооруженных казаков и бурная обстановка, в которой происходила рада, производили сильное впечатление. «Нужно опасаться, — писал ксендз Оборницкий, — как бы дело не дошло до восстания, до крестьянской войны. Уж очень они разошлись тут, увидев себя в таком собрании и силе… Храни, боже, здешних католиков… им некуда будет бежать… Все живое поднялось в казачество».

Рада приняла предложение сейма о выступлении в поход против турок и отправила к королю своих представителей: Сагайдачного, владимирского епископа Курцевича и еще двух лиц. Казацкое войско во главе с Бородавкой двинулось в Молдавию, навстречу армии Османа II, а казацкие представители — в Варшаву, куда и прибыли в июле 1621 г. во время очередного сейма. Тогда же их несколько раз принял король, очевидно, для обсуждения плана военных действий и способа устранения от гетманства Бородавки, которого польское правительство считало предводителем казацких низов.

Хотинская война. Турецкий султан, целую зиму 1620/21 г. и весну готовившийся к походу на Польшу, собрал огромное войско. Были израсходованы громадные средства на вооружение и припасы. Часть военного имущества отправили караваном в 6 тыс. верблюдов, часть погрузили на суда для доставки к устью Днестра. Наконец приготовления были закончены, и в мае — начале июня султан с войском выступил из столицы. Опасаясь нападения казаков с моря, турецкие военачальники усилили охрану западного побережья Черного моря и Стамбула. Но это не помогло. Казацкая флотилия, неожиданно появившаяся на море, захватила корабли, шедшие в Белгород с осадными пушками, затем напала на один из стамбульских фортов, разрушила его и повернула назад. Турки выслали погоню, но смогли схватить лишь двух казаков и сейчас же отправили их в походную квартиру Османа II. Озверевший султан велел посадить пленных на кол. Между тем известия о нападении запорожцев на столицу И о том, что они жгут прибрежные Города, вызвали тревогу в турецком войске. Военачальники советовали султану вернуться в Стамбул.

Нападения запорожцев продолжались. Когда турецкая армия перешла Дунай, они разделились на две части: одна напала на Трапезунд, другая — на белгородских татар, со стадами устремившихся к Измаилу, под защиту турок. Против казаков были отправлены галеры (они стояли в устье Дуная и стерегли там мост) во главе с Галилом-пашой. Но казаки потопили галеры, сняв с них 15 больших пушек.

В июле турецкая армия уже приближалась к Белгороду. Турецкие силы поражали современников своей численностью. По словам Ованеса Каменецкого, автора записок о Хотинской войне, они насчитывали 250 тыс. турок и 210 тыс. татар. Польские современники называют более правдоподобные цифры. Юрий Воротский, например, говорит о 162 тыс. воинов: 75 тыс. турок, 30 тыс. арабов, 47 тыс. балканских христиан и 10 тыс. янычар — султанской гвардии. Турки имели сильную артиллерию. Для устрашения «неверных» султан вел с собой четырех боевых слонов.

Неприятель уже приближался к границам Речи Посполитой, но польское войско собиралось очень медленно. Правительство обратилось за помощью в Рим и Вену. Однако папа ограничился сочувствием «благочестивому рвению» Сигизмунда III «в деле защиты христианства». Что касается императора, от которого, по словам бискупа Павла Пясецкого, польское правительство больше всего ожидало помощи, то он не разрешил даже вербовать в своей стране солдат в польское войско. Не лучше дело обстояло и в самой Польше. Жолнеры ни за что не хотели расставаться с обжитыми зимними квартирами. Начальники жаловались: если одних жолнеров не только королевскими универсалами, но и киями из дома не выгонишь, то другие разбегаются прямо из-под хоругвей. Хотя войско начали собирать еще зимою, но реальных сил не было и весной.

Коронный гетман Ходкевич, стоявший со своими отрядами во Львове, писал литовскому канцлеру Л. Сапеге, что враг близко, а войска не подходят, что касается артиллерии, то о ней не только ничего не слышно, но и неизвестно даже, к кому обращаться по этому поводу. «Если так идут дела вначале, — пессимистически заключал Ходкевич, — то что же будет далее?» Наконец войско собралось и выступило под Хотин. Оно насчитывало около 40 тыс. человек при 38 пушках. Характерно, что магнаты уклонились от участия в походе: к Ходкевичу прибыли лишь князь Д. Заславский с шестьюстами человек да белзский воевода Р. Лещинский со своей надворовой сотней.