История Украины

По-видимому, исторической основой этого явился обычный для IX–X вв. курганный обряд погребения восточнославянских князей, выполнявших, возможно, не только государственные, но и жреческие функции. Вместе с тем такая связь позволяет слышать в этом обороте отголосок заклятия, лежавшего на тех, кто «преступил завет Господень, и сделал беззаконие» (Нав 7 15). Основанием могло служить описание гибели Ахана в долине Ахор. За нарушение священного запрета он был убит, «и набросали на него большую груду камней, которая уцелела и до сего дня» (Нав 7 25–26). Таким образом, данный фразеологизм дает историку информацию, которая не совпадает с его буквальным смыслом. Во всяком случае, его ли можно использовать как свидетельство, что летописцу действительно была известна могила того или иного персонажа и потому может использоваться как датирующий признак.

Такой вывод имеет серьезные последствия, ведь именно упоминание того, что могила Олега Святославича «есть и до сего дне у Вручьего», послужило одним из оснований для датировки Древнейшего (либо, если речь идет об оппонентах А. А. Шахматова, альтернативного ему) свода. А. А. Шахматов писал: «Сопоставляем следующие два места в тексте Повести вр[еменных] лет (Начального свода). Под 6485 (977) годом в рассказе о войне Ярополка с Олегом Древлянским, читаем: «И погребоша Ольга на месте у города Вручего, и есть могила его и до сего дне у Вручего». Под 6552 (1044) находим: «Выгребоше 2 князя, Ярополка и Ольга, сына Святославля, и крестиша кости ею, и положиша я въ церкви святыя Богородица». Следовательно, с 1044 года могила Олегова уже не существовала близ города Вручего; она была разрыта (если, действительно, Олег был погребен близ этого города), и останки Олега были перенесены в церковь св. Богородицы. Отсюда видим, что статья 6485 года, содержащая приведенную выше фразу, составлена до 1044 года. Этот вывод наш согласуется с тем, что Древн[ейший] свод доходил только до 1039 года; он составлен, очевидно, до 1044 года». Правда, А. Г. Кузьмин считал, что запись о смерти Олега могла существовать «параллельно» с сообщением о перенесении его останков – «в разных традициях»

Предания об Игоре

Рассказ о первом «законном» (и, судя по всему, вполне историческом) киевском князе, Игоре, оказывается гораздо лаконичнее. После весьма краткого упоминания о том, что после смерти Олега Игорю вновь пришлось «примучить» древлян и обложить их данью «болши Олговы», а затем удалось заключить мир с появившимися на восточных границах древнерусских земель печенегами, под 6449 (941) годом следует пространный рассказ о походе Руси на греков.

Многие детали этого похода совпадают с сообщением о походе на Царьград Олега.

О том, что действия Руси здесь соответствуют представлениям о том, как должны себя вести с христианами народы, появляющиеся в последние времена и наказывающие христиан за грехи, показывает использование этого же текста для описания в Лаврентьевской летописи монгольского нашествия на Рязанскую землю в 1237 г.: «В лето 6745. …На зиму придоша от всточьные страны на Рзаньскую землю лесом безбожнии Татари, и почаша воевати Рязаньскую землю, и пленоваху и до Проньска. Попленивше Рязань весь и пожгоша, и кнз ихъ оубиша. Ихже емше вы растинахуть, другыя же стрелами растрелху в н, а ини пакы руце свзывахуть. Много же святыхъ церкви гневи предаша, и манастыре и села пожгоша. Именья не мало бою страну взша…».

То, что такой повтор не случаен, показывает рассказ той же Лаврентьевской летописи о том, как воспринималось нашествие иноплеменников: «Си вся наведе на ны [т. е., на нас] Богъ грех ради наших. Яко пророкъ глаголет: „Несть человеку мудрости, ни е мужства, ни есть думы противу Господеви. Яко Господеви годе бысть, тако и бысть. Буди имя Господне благословенно в векы“ [Иов 1 20–21]».

Итак, летописное повествование о походе Игоря на греков невозможно рассматривать в качестве достоверной информации о том, «как это было на самом деле».