История упадка и крушения Римской империи

2. Баснословные колонии египтян и троянцев, скандинавов и испанцев, льстившие гордости наших необразованных предков и удовлетворявшие их склонность к легковерию, постепенно утратили весь свой блеск при свете наук и философии. Наш век довольствуется безыскусным и здравым мнением, что острова Великобритании и Ирландии были постепенно населены выходцами из Галлии. От берегов Кента и до оконечностей Кезнесса и Ульстера ясно заметны следы кельтского происхождения и в языке, и в религии, и в нравах населения, а отличительные особенности британских племен могут быть натурально приписаны влиянию случайных или местных причин. Эта римская провинция была поставлена в положение цивилизованного и безмятежного рабства, а права дикой свободы были ограничены узкими пределами Каледонии. Жители этой северной страны еще во времена Константина делились на два главных племени — на скоттов и пиктов, судьба которых впоследствии была совершенно различна. Могущество пиктов, и почти само воспоминание о них, было уничтожено их счастливыми соперниками, а скотты, в течение многих веков поддерживавшие достоинство независимого королевства, увеличили славу английского племени путем равноправного и добровольного объединения. Рука самой природы обозначила старинное различие между скоттами и пиктами. Первые жили в горах, вторые — на равнинах. Восточный берег Каледонии можно считать за плоскую и плодородную площадь, которая могла производить в значительном количестве зерновой хлеб даже при грубом состоянии земледелия, а название cruitnich (люди, питающиеся пшеницей) выражало презрение или зависть питавшихся мясом горцев. Возделывание полей могло привести к более точному распределению земельной собственности и развить привычки оседлой жизни, но войны и хищничество все еще были господствующей страстью пиктов, а их воины, сражавшиеся нагими, обращали на себя внимание римлян странной манерой раскрашивать свое голое тело пестрыми красками и фантастическими фигурами. Западная часть Каледонии возвышается в форме беспорядочно разбросанных диких гор, которые не могли бы вознаградить труд земледельца и гораздо более удобны для пастбищ. Горцы должны были поневоле заниматься лишь разведением скота и охотой, а так как они редко держались постоянного места жительства, то им было дано выразительное название скоттов, что, как говорят, значило на кельтском языке «странники» или «бродяги». Обитатели неплодородной почвы были вынуждены искать в воде добавки к своим средствам продовольствия. Разбросанные по их стране глубокие озера и бухты были наполнены рыбой, и они постепенно приобрели смелость забрасывать свои сети в волны океана. Соседство Гебридских островов, разбросанных в таком большом числе вдоль западного берега Шотландии, возбудило их любознательность и развило в них способность к мореплаванию; они постепенно приобрели умение, или, скорее, привычку, управлять своими лодками на бурном море и руководствоваться в своих ночных морских поездках течением звезд. Два выдвигающихся далеко вперед каледонских мыса почти соприкасаются с берегами обширного острова, который, благодаря своей роскошной растительности, получил эпитет «зеленый» и до сих пор сохранил его с небольшим изменением в названии Эрина, или Иерна, или Ирландии. Есть основание считать, что в какой-нибудь очень отдаленный период древности на плодородных равнинах Ульстера поселилась колония голодных скоттов и что эти северные пришельцы, осмеливавшиеся вступать в борьбу с римскими легионами, расширили свои завоевания на этом уединенном острове, населенном миролюбивыми дикарями. Но точно известно, что во времена упадка Римской империи Каледония, Ирландия и остров Мэн были населены скоттами и что эти родственные племена, нередко соединявшиеся вместе для военных предприятий, принимали живое участие в судьбе друг друга. Они долго дорожили преданиями касательно общности их имени и происхождения, а пролившие свет христианства на северную Британию миссионеры с острова Святых поддерживали необоснованное мнение, будто их ирландские соотечественники были настоящими предками и духовными прародителями шотландской расы. Это неопределенное и темное предание сохранил почтенный Беда, который пролил немного света на мрак восьмого столетия. На этом легком фундаменте была нагромождена масса басен бардами и монахами — двумя разрядами людей, в одинаковой мере употреблявшими во зло привилегию вымысла. Шотландская нация из ложной гордости признала свое ирландское происхождение, а летописи длинного ряда воображаемых королей были украшены фантазией Боэция и классическим изяществом Бьюкенена.