История упадка. Почему у Прибалтики не получилось

Этническим латышом был Борис Пуго — сын красного латышского стрелка, возглавлявший республиканский комсомол, республиканский КГБ, республиканский ЦК, а затем возглавивший Министерство внутренних дел СССР, вошедший в состав ГКЧП и покончивший с собой 22 августа 1991 года. Последний руководитель Советской Латвии Альфред Рубикс был одним из немногих Первых секретарей республиканских ЦК, кто до последнего боролся против выхода своей республики из СССР и за сохранение там социалистического строя, за что в 90-е годы сидел в тюрьме. Латышским стрелком и сотрудником ВЧК, участвовавшим в «красном терроре» в 1918 году, был Арвид Пельше, с особым рвением занимавшийся советизацией Латвии, а после руководства родной республикой входивший в состав брежневского Политбюро и известный всему Советскому Союзу (в том числе как персонаж анекдотов про «дорогого Леонида Ильича»).

То есть латыши не только сами управляли родной республикой, но и входили в союзную правящую элиту — вплоть до членства в Политбюро, коллективного и высшего субъекта власти в Советском Союзе.

Если доминирование в руководстве послесталинского СССР выходцев из Украины было связано с советской индустриализацией и приоритетом ВПК и связанных с ним отраслей тяжелой промышленности, то присутствие в политической элите латышей объяснялось только их истовой верой в коммунистическую идеологию, памятью об их роли в Октябрьской революции и абсолютной принципиальностью. Из всех республиканских компартий Коммунистическая партия Латвии была, возможно, наиболее идейной — её руководство было наиболее предано догматам марксизма-ленинизма. Интересное косвенное подтверждение тому — количество памятников Ленину. Если в Литве их было 26, а в Эстонии — 28, то в Латвийской ССР было 110 памятников Ленину.

В позднюю перестройку это стало называться советским консерватизмом — именно поэтому Михаил Горбачев, в 1990 году попытавшийся взять курс на «закручивание гаек», в числе прочих новых руководителей, основавших год спустя ГКЧП, поручил возглавить МВД Борису Пуго.

Беззаветная верность латышской партноменклатуры идеалам марксизма-ленинизма определяла и курс на форсированную советскую модернизацию родной республики.

Латвия при советской власти превратилась в страну высокотехнологичной и наукоемкой промышленности — один из центров инновационного развития Советского Союза, создававший новые, революционные технологии. Не только для СССР, но и для всего мира.

Например, в конструкторском бюро «Орбита» Рижского радиозавода был создан космический видеомагнитофон «Малахит», обеспечивавший в 1975 году первую в истории цветную телекартинку из космоса: стыковку космических кораблей в советско-американский орбитальный комплекс «Союз — Аполлон». Американцы к этому символическому событию изобрести оборудование для цветной телекиносъемки в космическом пространстве не успели. Уже упоминавшиеся в главе II другие примеры: радиоприемник «Спидола» и прочая продукция завода ВЭФ, полупроводники, микросхемы и многое другое.

В советские годы происходит масштабная индустриализация Латвии. Помимо довоенных фабрик и заводов (реконструированных и расширенных) было открыто более 200 предприятий и новых заводских цехов, был построен каскад ГРЭС на Даугаве, по сей день обеспечивающий Латвию электроэнергией. При этом всесоюзное стратегическое значение имела наиболее высокотехнологичная промышленность ЛатССР. Хотя, с другой стороны, всесоюзное значение имела и традиционная экономическая специализация Латвии — сельское хозяйство, продукция которого экспортировалась в другие советские республики. Для поддержки латвийского сельского хозяйства за счет союзного бюджета была произведена мелиорация сельскохозяйственных земель.

К началу 1980 годов производство промышленной продукции в Латвии выросло в 47 раз в сравнении с довоенным уровнем, а валовая продукция сельского хозяйства увеличилась в 1,5 раза. В результате, по оценке ИМЭМО РАН, в 1990 году Советская Латвия занимала 40-е место в мире по ВВП на душу населения. По данным последней статистики МВФ, современная Латвия по подушевому ВВП занимает 51 место в мире. В лаптях, но свободные!

Стремительные перемены в жизни страны встречали глухое недовольство консервативной части коренного населения, с раздражением смотревшего на новые заводы, электростанции, жилые кварталы с советскими новостройками, в которые с 60-х годов переехали сотни тысяч сельских жителей. Но самое большое раздражение вызывала трудовая эмиграция в Латвию из других советских республик. После войны и сталинских депортаций страна потеряла более трети населения, тогда как бурное экономическое развитие требовало много рабочих рук. Поэтому за несколько советских десятилетий в Латвию переехало более 700 тысяч русскоязычных иммигрантов. К 1989 году нелатышом был практически каждый второй житель Латвийской ССР — доля титульной нации снизилась до 52 % населения, доля национальных меньшинств выросла до 48 %.