История упадка. Почему у Прибалтики не получилось

Не меньшую ценность Вильнюс всегда имел для Польши, хотя там дело было в другом. Вильно — это один из четырех важнейших городов для польской истории и культуры. Выходцами из Вильно или его горожанами, прожившими там часть жизни, были величайшие польские писатели, поэты, мыслители, включая основателя польского литературного языка Адама Мицкевича, закончившего местный университет и начавшего в Вильно свою литературную деятельность. Поэтому после распада Российской империи и возникновения польского государства польские власти не могли допустить превращения Вильны в Вильнюс — столицу новообразованной Литовской республики. В 1920 году Виленский край был занят польскими войсками и до 1939 года входил в состав Польши. Всё это время в Вильно развивалось литовское и белорусское национальное движение. Литовское руководство потерю древней столицы не признавало никогда, официально именуя Каунас «временной столицей» и прописав, что Вильнюс является столицей Литвы, сразу в трех своих Конституциях — 1918-го, 1928-го и 1938 годов. Возвращение Вильнюса было едва ли не главным вопросом довоенной литовской государственности.

Это возвращение состоялось 10 октября 1939 года, когда литовский президент-диктатор Антанас Сметона подписал с Иосифом Сталиным Договор о взаимопомощи, по которому в обмен на размещение в Литве 20-тысячного контингента советских войск, Литовской республике передавались город Вильно и Виленская область. Литовское общество охватила общенациональная эйфория: в день подписания договора Литвы с Советским Союзом в Каунасе незнакомые люди обнимались друг с другом и поздравляли с великим событием, плакали от счастья и смеялись сквозь слезы, устраивали народные гуляния и праздничные манифестации и кричали «Вильнюс — наш!».

Но была у этого триумфа и обратная сторона. После присоединения Виленского края режим Антанаса Сметоны взял курс на «литуанизацию» региона — насаждение литовской культуры и принудительную ассимиляцию других национальностей.

Эта политика привела к массовым репрессиям против проживавших в крае поляков: простым полякам, в первую очередь, официальный Каунас принялся мстить за то, что Вильнюсский край последние 19 лет был Виленским воеводством.

Речь идет не о польском подполье, не о бывшей польской администрации края, не о членах польских партий и не о сотрудниках польских спецслужб: с ними тоже боролись, но, помимо них, репрессиям были подвергнуты обычные жители. Просто за то, что они поляки. Если этнический поляк, значит, одним фактом своего существования являешься врагом литовской государственности.

Тогда литовские власти развернули настоящий террор против польских беженцев. Поляки бежали в Литву от гитлеровских войск с первых же дней Второй мировой войны. По официальным данным, к февралю 1940 года в Литве находилось 27 тысяч беженцев, из них 12 тысяч поляков и белорусов, 11 тысяч евреев, 3,7 тысяч литовцев.

В ответ на возникшую проблему литовское руководство начало создавать для беженцев… концлагеря, куда их насильственно помещали.

В апреле 1940 года президент Международного Красного Креста Макс Хубер обвинил Литву в политике террора против беженцев.

«Такие лагеря, как в Жагаре, стали предметом, компрометирующим Литву. У правительства возникла обеспокоенность в том, что, например, английское радио сообщило, что „Литва обещает запихнуть всех польских беженцев в концентрационные лагеря“», — пишет научный сотрудник университета Ноттингема Томас Балкелис в статье «Война, этнический конфликт и кризис беженцев в Литве; 1939–1940» (журнал «Современная европейская история», Кембриджский университет, 2007 г.)[70].

Другим направлением деятельности режима Сметоны были репрессии против поляков, постоянно проживавших на территории Вильнюсского края.