История усталости от Средневековья до наших дней

В XVII веке механика становится «наукой о машинах», исследует силы, рычаги, оси или плоскости. Старый мир, где все было «приблизительно», переходит к большей фиксированности404. Бурный, по сравнению с небесами, земной мир тоже может быть упорядочен, подсчитан. Планеты перестают быть единственным примером точности. Ежедневные векторы поверяются геометрией. Физическое благополучие дифференцируется в зависимости от выбранной системы координат. Законы могут унифицировать места и предметы. Галилей подчеркивал «усталость», вызываемую спуском по лестнице (а не только подъемом), связанную с работой мускулов, переносящих вес скелета405. Несколькими десятилетиями позже Альфонсо Борелли, давая определение «центру тяжести» тела, обращает внимание на то, что груз, переносимый вертикально по отношению к этому центру, менее тяжел, нежели груз, переносимый вне его, и приводит при этом расчеты406. Даниель Товри в 1680 году, говоря о рычагах, упоминает, что держать предмет в вытянутой руке тяжелее, чем в согнутой407. Наконец, Филипп де Ла Гир, член Королевской академии наук, оценивая эффективность рычагов и лебедок, рассчитал их окружность и длину и продемонстрировал, что, зная эти цифры, можно уменьшить затрачиваемые телесные усилия. В центре размышлений – экономия расходуемых мускульных усилий. Огромные машины дают возможность людям сохранять силы, одной лишь массой тела заставляя двигаться зубчатые колеса, приводящие в действие блоки (подъемные механизмы). Большие рычаги наводят на мысли о мужчинах, которые стоя толкают их, тем самым повышая эффективность этих рычагов. Шестеренки разного диаметра, оси разной толщины дают выигрыш в требуемой физической мощности: «Чем толще канат и чем меньше колесо, тем большее усилие потребуется, чтобы сдвинуть или держать в подвешенном состоянии груз»408. Так на вопрос о толщине и тонкости ответил Филипп де Ла Гир в беседе с королем Англии Яковом II, когда тот в 1690 году посещал Парижскую обсерваторию и поинтересовался, как «лучше всего использовать силу» лебедки409. Это был знаменательный ответ, достаточно аргументированный для того, чтобы Элен Даффо-Диого усмотрела в нем зачатки эргономики410. Таким образом, с наступлением Нового времени тело механизируется, начинают учитываться углы и векторы, рождаются теории, усилия иерархизируются, перенос и размещение грузов на земле дифференцируются. Вместе с тем трудно оценить влияние этого процесса на мир труда, даже несмотря на распространение подъемных кранов, лебедок, «механических» перемещений грузов. На многочисленных тонко проработанных гравюрах мы видим в большей мере почти абстрактную геометрию, а не геометрию мастерских. Изображения людей и частей их тела были нечеткими. Большее внимание уделялось осям и моторам, передвигавшим предметы, а не задействованным при этом мускулам. «Человек-мотор» упоминался или изображался редко; в основном на гравюрах присутствуют машины. И тем не менее мы видим рождение культуры, более физической, более просчитываемой, скорее устремленной в будущее, чем применяемой здесь и сейчас, эффект от этой культуры вскоре приведет к значительной переоценке ценностей.

Труд и первые точные расчеты

Понять сложившуюся ситуацию помогает контекст, а именно направленная на повышение производительности политика кольбертизма411 и стремление снизить расходы короны. В качестве иллюстрации к этому контексту можно назвать проекты «монументального» назначения, существовавшие во второй половине XVII века, например имевшую место в 1686 году попытку повернуть воды реки Эр в районе Ментенона и направить их в Версаль, создав «величественный акведук»412, перенести большие объемы земли, переделать долины, укрепить опоры мостов. Просьба, с которой Лувуа обратился к авторитетному и опытному Вобану, конкретна, оценочна и требует расчетов: «Необходимо взвесить семьсот-восемьсот тысяч кубических туаз413 земли; вы доставите мне удовольствие, если определите количество рабочих, требуемых для перемещения земли за три года, приняв в расчет, что работы будут начинаться 1 апреля и заканчиваться 15 ноября каждого года»414.

Это очень отличается как от средневековых порядков, так и от запроса, высказанного несколькими десятилетиями ранее, в 1638 году, герцогом Ришелье, попросившим своих генералов провести разнообразные работы по строительству укреплений на площадях городов Казале и Пинероло и при этом не потребовавшим никаких предварительных расчетов затрат: «Я буду очень рад, если вы возведете укрепления площадей; вы получите на это деньги, сколько бы вам ни понадобилось»415.