История в письмах

Эта писательница зовется мадам Лилия. Как я догадалась, это ее псевдоним. Она оказалась нашей соседкой, такой кары небесной не ожидал даже Робеспьер. Мадам Лилия дама неопределенного возраста (хотя нам она сказала, что ей ровно двадцать пять) с модной высокой прической и напудренным добела лицом и бесчисленным количеством мушек. Из–под толстого слоя пудры на собеседника глядят маленькие глазки, маленький носик, которого почти не видно, и маленький ротик, который никогда не закрывается.

Мадам Лилия поселилась в наших краях недавно, но ей тут очень нравится.

Она принялась сразу же сочинять всякие небылицы, которые моя госпожа слушала, раскрыв рот. Макс тоже слушал ее, то и дело кивая, так как природная вежливость не позволяла ему нагрубить женщине. Как мы потом поняли, она просто пересказывала господам свои дурацкие рассказы. Госпожа поверила во всю эту чушь сходу, но Робеспьера обмануть не так уж легко, хотя он никогда не скажет человеку прямо, что он врет. Если бы небылицы сочинял мужчина, Макс бы принялся задавать каверзные вопросы до тех пор, пока лгунишка не запутается в собственной болтовне. Но имея дело с дамой, Робеспьер всегда снисходительно выслушивает любой бред, не проронив ни слова, за что многие считают его приятным собеседником.

Письмо 15. От Сент — Бева к другу

Сегодня ко мне приходил наш новый сосед. Сам он какой–то странный, но невеста у него красивая. К сожалению, он пришел без нее. Этот тип нагло заявился без приглашения и принялся задавать странные вопросы. Сначала он спросил, был ли я знаком с Розмунд. Я ответил, что да. Потом он спросил, когда я последний раз видел ее, если не считать того дня, когда она умерла. Я ответил, что не видел ее почти неделю. Он уставился на меня и попросил вспомнить поточнее, так как, видите ли, у него есть другая информация. Я ответил, что мне нечего вспоминать, и что его это не касается! На что этот тип сказал, что если я буду скрывать правду, то мне будет плохо. Я ему заявил, что ничего не скрываю и попросил меня не шантажировать. Тогда этот тип нахально улыбнулся и сказал, что по некоторым данным я встречался с Розмунд за два дня до ее смерти и даже получил от нее деньги! Какая гнусность! Как можно меня обвинять в такой низости, я бы никогда не принял денег от женщины, к тому же такую сумму! Естественно, так я и сказал этому тощему зануде.

Тот возражать не стал, а спросил, виделся ли я с Розмунд за день до ее смерти. Я сказал, нет. Он опять мне не поверил и заявил, что своим враньем я только навлекаю на себя подозрение. Если честно, я не понял, про какое подозрение он говорит. Оказалось, он имел в виду подозрение в убийстве Розмунд! Это ж надо такое придумать, будто я убил Розмунд. Чушь! И еще этот мерзавец заявил, что у меня якобы были причины убить эту женщину. Я расхохотался ему в лицо, спросив, какие причины он имеет в виду. Этот хиляк опять принялся говорить о деньгах, которые я занял у убитой. По его версии, я мог убить эту женщину, чтобы не возвращать ей миллион луидоров. Я ответил, что такого бреда в жизни не слышал. На что подлец заявил, что я могу считать это бредом, но у него есть доказательства того, что я получил деньги от убитой. Я спросил, какие это доказательства? А он ответил, что пока не намерен говорить об этом. И тут я сразу понял, что этот тип просто блефует. Не знаю, чего он от меня хочет. Сначала я подумал, что он пришел вымогать у меня деньги, но я ошибся. Этому парню нужно что–то другое.

А невеста у него хорошенькая. Я собираюсь ее отбить. Не понимаю, что она нашла в этом уроде. Глядя на него, я сразу понял, что он мне не конкурент. С его внешними данными вообще невозможно рассчитывать на взаимность. Скоро красотка будет моей. Но надо немного подождать, все уже знают о моих отношениях с Розмунд, и мне какое–то время придется сохранять образ убитого горем любовника.

Письмо 16. От Мадлен к дяде

Здравствуй, дорогой дядюшка. Как я соскучилась! Сейчас у нас такие дела начались, жуть!!! Мы с Максом говорили с ведьмой. Она прислала нам письмо, в котором попросила о встречи, заявив, что знает что–то важное. Я поначалу не хотела идти. Максу я так и сказала, что, наверняка, колдунья хочет заманить нас в ловушку, а потом принести в жертву какому–нибудь черту с рогами и хвостом, который ко мне обычно приходит в кошмарах.

Увы, мои отговорки на Макса не подействовали. Он просто заявил, что, если я не хочу, то могу не идти. Я сказала, что одного к ведьме его не пущу, так как тогда с ним обязательно что–то случится. Хоть я и боялась, но все равно твердо решила идти с ним. Перед этим я пошла к нашему деревенскому священнику, который надавал мне кучу всяких противоведьминских штучек, я сложила их в корзинку.