История в стиле fine

Соседнюю палату занимала парочка, несколько украшающая больничный быт. Когда меня привезли из реанимации, слышал только их диалоги. Говорили они громко, а хохот казался пьяным. Судя по голосам, один был уже лет достаточно преклонных, второй – намного моложе. Не ошибся. На следующий день разрешили ходить, и первыми, кого я встретил в коридоре, были мои чрезмерно активные для больничных покоев соседи. Чем-то они напоминали булгаковских героев. Старцу было лет 75, не меньше. Лицо, изрезанное каньонами морщин, нос, похожий на безжизненный пенис, остренький подбородок с проплешинами растительности. Голова напоминала осеннюю клумбу после урагана. Сухие волосы были как-то неестественно взлохмачены. Ноги старика походили на стебли гвоздики. Тоненькие, обтянутые зелеными спортивными штанами, напоминающими кальсоны. Вместо привычных для больницы тапочек – полуботинки, которые любят туристы-экстремалы. Из-под спортивных кальсон была выпростана клетчатая фланелевая рубаха.

Второй персонаж был не менее импозантен. Его лицо мне сразу показалось знакомым, и, немного разогнав память, я вспомнил, что это Гриша Смольский. Успешный в прошлом аферист и выжига. Несмотря на провалы в бизнесе, Гриша старался держать марку. По отделению ходил в длинном кашемировом пальто темно-синего цвета, покрой которого был датирован концом прошлого века. Из-под этого символа псевдоблагополучия были видны красные спортивные брюки с черными лампасами, а дополняли гарнитур белые сандалии, обутые на босую ногу. Оправа очков казалась именной. Но имя GUCCI было лишь выгравировано на дужке: настоящего мастера звали «китайский штамповочный станок». Гриша, увидев меня, не признал. Вернее – сделал вид. Мол, это не я, не Гриша Смольский. У Гриши Смольского всё хорошо, а я просто на него очень смахиваю. По его лицу было видно, что в мозгу он филигранит очередную «афу», на которую в наше время не клюнет даже беспредельно доверчивый человек. Резонно подумав, что не у одного меня в этом храме болезней должно быть плохое настроение, решил поздороваться:

– Здравствуй, Григорий. Как сам?

– О! А я тебя и не узнал! Ты знаешь… Ничего, ничего. Не как раньше, конечно, но терпимо, – соврал Григорий.

– Терпимо, Григорий, понятие с оттенком мученическим. Мне говорили: ты видеостудию с мартышками перед камерами открыл.

– Врут. Я такой херней никогда не занимался. (Мне показалось, что я угадал.) А ты-то сам как? Чем дышишь, Майкл? – Мое имя он произнес нараспев.

– А я на стройке.

– Да ладно… В недвижку ударился?

– Нет, Гриша. Не мое это все. Недвижка, биржи, страховка… Пошел на стройку бетонщиком.

Ученые подсчитали, что человек в среднем врет двенадцать раз в день. Если бы в тесте участвовал я, их показатели значительно изменились бы. Но, не успев испортить Грише настроение, я его тут же поднял. Чужие неудачи Гришу веселили больше, чем собственные.

– Слушай, но тяжело ведь, наверное, охеремонно! Вот тебя угораздило! А платят сколько? (Этот вопрос до сих пор у нас считается незазорным.)

– У нас не платят Гриша, мы зарабатываем. Зарплату выдают каждый день. Тридцать лат на руки. – Я нагло копировал героя фильма времен хрущевской оттепели.

– Ну на эти бабки сейчас не разбежишься. У тебя же семья, наверное… Слушай, Майкл, а мне вообще говорили, что ты к родне, в Штаты слинял.

– По поводу семьи ты прав. Четверо детей, один еще питается грудным молоком. Жена работает санитаркой в этой больнице и подрабатывает уборщицей в Обществе слепых. Живем скромно. Я бы сказал, очень даже скромно. Но, слава Господу нашему Иисусу, помогают братья по вере нашей. Хвала им и благоденствие и в миру, и на небесах. (На этих словах Гриша начал переминаться с ноги на ногу, и по расширенным зрачкам было видно его искреннее удивление и даже сочувствие.)

– Ты что, в секту ударился? – чуть ли не шепотом спросил он.

– Не в секту, Гриша, а в братство. В великое братство отца Виссариона, пророка истинного и человека святого. Вот меня выпишут, и я тебя к нам на службу приглашу. Очистишься от скверны, станешь пути праведные видеть, а не лживые.

– Нет, Мишаня… Спасибо, конечно, огромное, но я как ходил в Синагогу, так и буду ходить. Братство помогает… Я слышал, что братство это ваше только и делает, что на Виссариона горбатится, а само впроголодь живет. Да, Мишаня… Вот тебе и Америка.

– А по поводу Америки, кстати, правда. Поехал к тетке в Лос, выебал на вечеринке у Мадонны Пэрис Хилтон, она отписала на меня парочку отелей. Я их благополучно пропил в компании с Дональдом Трампом и Куртом Воннегутом, а потом, накурившись травы, перепутал полицейского с Микки-Маусом. Меня выслали за неуважение к стране и больше там не ждут.

– Ясно… Кроме меня, ты здесь зрителя не нашел. Я сразу заподозрил, что гонишь. Живем очень даже скромно, а в руках пачка «Parliament». Да и костюмчик спортивный недешево стоит. – Гриша погрустнел.

– Да ладно, Гриня. Ну пошутил.

– Шутник, б****. Водку будешь?