История в стиле хип-хоп

Ты знаешь: там повсюду крысы и тараканы. Я забыл, какими крупными они могут быть. Я почти не высовываюсь из дома днем, потому что сгораю от стыда, когда меня видят в такой дыре.

— Я понимаю, я хорошо понимаю тебя, — Бин. Я чувствую твою боль и сожалею, что тебе пришлось так страдать. Я не знал, что все так плохо. Мы оба не святые. Мы люди и совершаем ошибки. Но ведь мы пока живы. А значит все можно исправить.

— Что за херню ты гонишь? — истерично выкрикнул рэпер.

— Я говорю, Бин, что ты сможешь получить свою жизнь назад, ты снова будешь на вершине мира, станешь королем Нью-Йорка.

— Не пытайся наебать меня, Хеннесси! — завопил Бин, тряся пушкой перед носом у продюсера.

Хеннесси отступил назад, размахивая поднятыми вверх ладонями.

— Да что ты, — ответил он, — я не пытаюсь тебя обмануть. Я же вижу, как все серьезно. Но правда в том, что Безупречный погиб...

— Не упоминай при мне этого ниггера. Все только о нем и говорят, словно он чертов Иисус или типа того. Я рад, что этот ублюдок мертв.

— Ты хочешь в чем-то сознаться, Бин?

— Я ничего такого не говорил. Я только сказал, что рад его смерти.

— Ты абсолютно прав. Он мертв, и теперь его трон в «Краун» освободился. Пустоту необходимо заполнить. У меня в этом чемодане лежит контракт. Увидев тебя сегодня, я понял, что ты именно тот, кто сможет его заменить.

Слова Хеннесси были слаще самого дорогого «Кристала». Именно это мечтал услышать Бин: обещание нового рождения и возможности вернуть все свои шмотки, игрушки и голых шлюх — все, о чем он столько грезил в последнее время.

— Откуда мне знать, что ты не поимеешь меня, как раньше?

— Потому что мы становимся умнее с опытом, Бин. Ты многому научился с тех пор, и я научился тоже. На этот раз тебе останутся авторские права полностью, и ты будешь получать двадцать процентов с продаж всех дисков. И помимо аванса я дам тебе двести пятьдесят тысяч премии при подписании контракта.

Обещание богатства подействовало как самый дурманящий наркотик. Еще недавно твердый в своей решимости, Бин размяк. Его гнев стал стихать, и одновременно начала спадать бледность со щек Хеннесси. Сердце президента стало биться ровнее, когда он увидел, что Бин опустил дуло пистолета. Смерть больше не смотрела в лицо. И Хеннесси стал медленно опускать руки. Но ярость вновь овладела Бин Ладеном, и он опять выставил пушку перед собой.

— К черту тебя, Хеннесси. Ты, наверное, думаешь, что я самый тупой кретин в мире. Но тебе не удастся отыметь меня дважды.

— Не делай этого, Бин! — сделал последнюю попытку Хеннесси.

— Не беспокойся. Я присоединюсь к тебе в аду через каких-нибудь пару секунд.

Сказав это, Бин Ладен улыбнулся и кивнул. Потом улыбнулся и кивнул Хеннесси, и тут же прогремели шесть выстрелов, и кровь залила джинсовый костюм президента «Краун рекорде».

47

За последние годы Безупречный стал весьма склонен к философии и — в определенной степени — к духовным материям. Однако речь шла не о религии. Он не был приверженцем ни церкви, ни мечети, ни синагоги. Он больше восхищался метафизической стороной теологии, чем ее практическим воплощением. И когда пришло время решать относительно его похорон, возникли споры. Эрика не соглашалась с матерью, считавшей, что церемония должна проходить в церкви. Миссис Уильямс хоть и не была ярой прихожанкой, полагала, что похороны превратятся в фарс, если не будут проходить в доме Божьем. Эрика цитировала слова из песни Безупречного, где говорилось: «Если Бог создал все вокруг, то каждый дом — это дом Бога». Довод был весьма сильный, но традиционализм матери противился этому. И поскольку печальная миссия организации похорон была возложена по завещанию на мать, ее голос перевесил.

Согласно последней воле Безупречного мать также получала дом. Он покупал его матери в награду за годы тяжкого труда. Эрике он оставлял права на свои альбомы и треки — все свое творческое наследие. «Я люблю тебя, сестренка. Настал твой черед заботиться обо мне», — когда юрист зачитал ей эти слова, Эрика упала на колени. Кто в возрасте двадцати шести лет составляет завещание? Она не знала таких примеров. Для всех было шоком, когда их пригласили к нотариусу. Какой недуг так терзал молодого парня, что заставил в самом расцвете лет думать о подобных вещах? Никто из них не знал. В последний год он редко разговаривал с ними. А может — это они редко говорили с ним. Мать чувствовала невыносимую вину. В последние годы она жила припеваючи, наслаждаясь изобилием, которое подарил ей сын. И была так занята собой, что не заметила, как он страдал.